Философия саудаде. Антониу Браж Тейшейра
Читать онлайн книгу.
самого начала надо напомнить, что, хотя в этом много личного, в мышлении Пашкуайша сочетаются, с одной стороны, концепция, предложенная и развитая Сампайу Бруну, о том, что происхождение мира и неопровержимая реальность зла могут быть объяснены только тайной божественного падения или раскола, сделавшими из Бога одного из ущербных богов, всезнающего, но не всемогущего, а не идеей творения ex nihilo – концепции, связанной, однако, у Пашкуайша с чем-то вроде восходящего возвращения по линии Амурина де Вианы, согласно которому новое обретение первозданного единства или «возвращение в Рай» не будет окончательным и не положит конец трагедии бытия, ибо за этим будут новые падения или расколы, в количестве, которому не будет конца, и будет целая серия падений и возвращений. С другой стороны, имеет место близкий к Жункейру духовный эволюционизм, так же как и противостояние ариан и семитов, которое приобретет такое большое значение в творчестве и историко-культурном мышлении Уливейры Мартинша и Базилиу Телеша, противопоставление, которое у поэта «Марануса» не исключает дополнения, а скорее его требует или предполагает.
Действительно, видение саудаде и саудосизма как основного выражения португальского духа, бывшее первым, немедленным и прямым выражением саудосистского мышления Пашкуайша, базируется на идее, что в нем соединились арианский и семитский характеры, язычество и христианство, а от этого союза произошло то чувство, которое является определяющим для галисийско-лузитанского гения. В этом плане саудаде явилось перед Пашкуайшем в 1912 г. как «желание любимой вещи или создания, ставшее болезненным из-за их отсутствия. Это соединение желания и боли […] Но боль одухотворяет Желание, а Желание, со своей стороны, материализует Боль […] Через Желание саудаде происходит от арианской крови, а через Боль – от семитской […] Через Желание, в силу его природы, саудаде – это также Надежда, а через Боль – Воспоминание»[6].
Саудаде, понятое таким образом, идентифицируется с португальской душой и «португальским духом», ибо именно через него португальский гений найдет свое наиболее подлинное поэтическое, философское и религиозное выражение[7], и именно оно поэтому является фундаментом «искусства быть португальцем»[8].
Имея это национальное или личное измерение в качестве субстанции португальского духа или души, саудаде, в той мере, в которой оно является духовным синтезом Желания и Боли, а также Печали и Радости, Света и Тени, Жизни и Смерти, и в той мере, в которой расширяется его Природа, или в своем масштабе и космическом измерении оказывается «той самой мировой душой, в которой реализуется единство всего существующего»[9], что означает, что оно обладает первостепенным онтологическим, метафизическим и трансцендентальным значением, которое Пашкуайш пытался уловить и определить в своем поэтическом и философском творчестве.
Делая воспоминание и желание двумя элементами, в своем сочетании образующими