Над городом тьма ночь прядёт,

      А ты не спишь, не спишь ты, мама…

      Твой взгляд во мраке меня ждёт:

      Так в мире ждут одни лишь мамы…

      Ты миллионы свеч зажгла —

      Молилась за меня ты, мама…

      Я пальцы целовать пришла

      Твои божественные, мама…

      Снег, что валил, дождём уж стал,

      И лето превратилось в осень,

      А ты ночь вобрала в уста,

      И за меня у Неба просишь…

      Поёшь ты песню, в ней лишь грусть —

      Душа твоя вся в ностальгии,

      Меня ты ждёшь, когда приду:

      Желаешь мне пути благие…

      Рву нежно-яркие цветы

      С полей родимых для тебя лишь,

      Чтоб бросить их к ногам святым —

      Моя Шушáн[1], в цветах витаешь…

      Над городом тьма ночь прядёт,

      А ты не спишь, не спишь ты, мама…

      Со мной останься, грусть пройдёт:

      Я без тебя несчастна, мама…

      В дни июльские

      Знойные бабка

      По утрам,

      Встав на самой заре,

      Подметала весь двор

      И гладко

      Расстилала ковёр во дворе…

      На колени встав,

      Точно в молитве,

      Протирала узоры подряд,

      И работа весь день

      Могла длиться

      Под прозорливый

      Бабушкин взгляд…

      Протирала узор

      Она каждый,

      И водой омывала потóм,

      Проводила по ним

      Тряпкой влажной,

      Будто шаль вышивала

      С добром…

      И так нежно касалась

      Всех впадин,

      И с улыбкой сердечной такой —

      Так, наверно,

      Готовят на праздник

      Стол хозяйки

      С огромной душой…

      Озорные мы внучки, мешая

      Ей, толклись рядом

      С нею крутясь,

      И босыми ногами вставая

      На ковёр,

      Вдруг пускались в пляс…

      Было весело нам

      С нашей бабкой,

      Босоногой топча

      Детворой

      Этот добрый ковёр

      Рядом с бабкой,

      Нашей доброй

      И милой, родной…

      Отгоняла нас всех

      Она палкой,

      Но с улыбкою —

      Доброй, живой…

      – Убирайтесь, негодники, быстро,

      Не мешайте помыть

      Мне ковёр! —

      Но в глазах были

      Добрые искры,

      И был радостен

      Бабушкин взор…

      И когда чистотою блестели

      Все узоры ковра

      На подбор,

      Проводила по ним

      Тряпкой белой,

      А потом звала

      Деда во двор…

      И, повесив