Дыхание того, что помню и люблю. Воспоминания и размышления. Вадим Егоров
Читать онлайн книгу.
Кремпленовое весенне-летнее светло- серое в тоненькую черную очень мелкую клеточку пальто с мягким кожаным черным воротничком. Позже- бордовое пальто и бордовая же шляпка были ей очень к лицу. Остроносые на шпильке черные лаковые туфли и такой же фактуры черные лодочки на толстом каблучке. Зимнее пальто помню темно-коричневое драповое с норковым воротником и такую же норковую шапочку. Черная цигейковая шубка позже сменилась на дорогую черную каракулевую шубу на красном подкладе (за 1180р.!) и каракулевую шапку – почти таблетка, но все же чуть другая. Темно-синие и бордовые весенние перчатки. Золотые часики, кольца и серьги пришли на смену красным клипсам, широким лакированым плательным поясам. И желтый пояс был у мамы в юности, широкий клеенчатый, но очень красивый – я его потом носил сам с пряжкой солдатского ремня, со звездой. А мамины сумки не хуже были, пожалуй, чем у Жаклин Кеннеди. Темно-коричневая дорогой гладкой кожи с инкрустацией на панели замка и внутри сумки в гарнитуре с ней -зеркальце прямоугольное в таком же кожаном окладе. И тавая же белая едва переходящая в цвет слоновой кости сумочка с аналогичным кошельком. Рубинового цвета бусы в форме горошка и светло -киргичные какие -то керамические креативные мама носила нечасто. Все по цвету хорощо сочеталось. Но вообще надо сказать, что товаров, импортных -особенно, в продаже было несравненно меньше, чем сейчас и потому некоторая нестыковка в цветах была простительна. До пробуждения во мне сознания молоденькая мама носила черную фетровую шляпу с широкими полями, но потом большущая горчично-коричневая коробка из-под этой шляпы стояла в ванной комнате под ванной -там было белье, предназначенное к стирке. Рядом под ванну был задвинут большой эмалированый светлый таз, наполненный пластилином. Рядом же каким-то чудом умещался белый гипсовый бюст Венеры в натуральную величину.
Наша квартира не была наполнена, как у других художников, какими-то вещами. Многое мама довольно безжалостно выбрасывала. На серванте и под стеклом в нем стояли керамический сантиметров двадцать пять высотой желто-коричневый Жирафик в разноцветных пятнышках-кружках, три дятла – черная глянцевая с ярко-красным брюшком дятел-мама и два сантиметров в пять-шесть ростом детеныша – один черный с красной головкой и другой – красный с черной. Головы всех импортных дятлов просто были насажены на штырьках, всем видом своим заявляя о демократичном веселом стиле шестидесятых. Вазы и пепельница из богемского стекла, светло-зеленый с золочением коньячный набор- графинчик и стопочки…«Все глазами взять хочу я из темнеющего сада!» – вроде бы так написал в своих воспоминаниях о Царском Селе И. Анненский. Вот и я глазами взять хочу как можно больше из сокровенного времени детства.
Мне вспомнилось, как в третьем или четвертом классе мы постоянно ходили по выходным обедать с ресторане «Центральный»