Продавец воды. Кирилл Берендеев
Читать онлайн книгу.
попав под международные санкции после очередной резни восставших горцев, принялся торговать ценностями минувших династий. Музей Персии, куда гоняли всех школьников с времен оных на экскурсии, опустел его стараниями. Тут и вспыхнуло недовольство. Санкциями, обнищанием, пустыми обещаниями. Старик давно бы подавил выступления в зародыше, он же обещал согласие, уступки, реформы. Его звезда закатилась, когда собрание мулл, объявившее себя новой партией, потребовало отречения президента от власти, этот лозунг со своей стороны подхватили и расширили студенты – и покатилось.
Все заговорили о корнях, о вере, о боге. Стали прилежными посетителями мечетей и медресе. Собирались на площадях, во всю глотку орали «Аллах велик!» по любому случаю, точно лозунг начавшегося безумства. Этого казалось мало, начались гонения сперва на безбожников, Гафур ввел против них статью, потом шиитов, когда выяснилось, что их ислам нечист, потом на тех, кто недостаточно верен истинной вере.
Женщины первыми поняли, куда подул новый шквал, и переоделись в черное. А потом… сперва мать, за недостойное поведение, потом отец, попытавшийся вызволить ее из ямы, затем брат, после жена и дети, оказавшиеся в заложниках у пришедших в их городе к власти шиитов. Гафура к тому моменту не было на троне, вовсе не стало, его нашли повешенным подле дворца. А чуть погодя страна развалилась на два противоборствующих лагеря. Вот тогда война против горцев, против шиитов, вспыхнула с всеподавляющей силой. Понадобилось крепить ряды и…
Если бы все случилось разом, возможно, он не переменился бы столь сильно. Но судьба редко преподносит свои удары осмысленно, нет. Она дает передышку после каждого, и ломает об колено неспешно, вроде бы давая роздых, но лишь для того, чтоб усилить давление.
Жену захватили в заложники. Всю их семью, они тогда решились жить порознь, – разная вера отцов разделила детей. Затем освободили, но что-то пошло не так – ее продали в рабство. А затем взяли в заложники уже самого Халила.
Он плохо помнил то время. После известия о смерти любимой заперся в себе, точно в той яме, где содержался. Время для него остановилось, мир прекратил вращение. Халил готовился отправиться вслед за своей Лейли, кажется, именно так называл ее в те дни. Бредил ей, забыв настоящее имя, все запамятовав.
Ахмад купил его – так и не открыв новому рабу, зачем ему понадобился доходяга. За сто пятьдесят долларов, всего-то. Отсюда и появилось прозвище Дулари. Отдал сперва жене, потом отобрал, услышав, как тот декламирует «Лейли и Меджнуна». Ахмад к тому времени не то, чтоб разбогател, но занял вполне достойное место в обществе, и подобно флюгеру, умудрялся и дальше занимать такое положение, при котором его называли уважаемым. Вот и теперь, оказавшись на шиитской земле, перестал именоваться суннитом, как забыл, что атеист, едва начались студенческие волнения. Разом осознав, чем они закончатся, к чему приведут.
К своему Дулари он бывал и строг и милостив, когда