Игра с нулевой суммой. Алия Есенгельдовна Агисова
Читать онлайн книгу.вопроса, потому что, если бы дочь не спала, Марина бы не мыла посуду. Ему жизненно необходимо было начать разговаривать, иначе собственные мысли бы его задушили.
– Да, – ответила Марина, – она как-то плохо спит сегодня. Кажется, зубки начинают резаться. Как ты съездил? Как они? – тихо спросила жена, выдавливая из среднего размера пластмассовой бутыли моющее средство. Негромко шумела вода, – фу, ты курил что ли? – учуяв резкий запах, Марина скривила лицо.
Игорь Владимирович сел на стул, положил на большой овальный стол свой смартфон, оттянул вверх рукава и спокойно, без резких эмоций, рассказал жене все, что случилось с ним за эту поездку. Марина была занята посудой и стояла к нему спиной, но иногда поворачивалась посмотреть на мужа. Наконец-то посуда закончилась, она вытерла руки и села за стол напротив Игоря Владимировича.
– В общем, седина в бороду, бес в ребро, – довершил он поговоркой свой недолгий рассказ.
– По-моему, бес совсем не в ребро, – слегка язвительно произнесла Марина. Почему-то эта новость ее не удивила
Ему отчего-то стало обидно за отца, хотя Игорь Владимирович сам был первым, кто его осуждал.
– А мать? – Марина поставила локти на стол и сложенные ладони приложила ко рту. В глазах своей жены Игорь Владимирович увидел сочувствие.
– Не знаю, – крутя головой в разные стороны, ответил Игорь Владимирович. Он также, как и жена, поставил локти на стол, лбом упираясь в раскрытые ладони, – он сказал, что будет жить с этой… – Игорь помнил, что ту женщину, к которой уходил отец, звали София, но умышленно не хотел произносить ее имя, – в квартире на Кирочной, а мать останется в доме.
– Я позвоню твоей маме, – выдохнула Марина, смотря ему в глаза.
4.
Комната вмещала в себя два кресла – красное и черное, на которых они и сидели; кулер у панорамного окна и большой стеллаж с книгами. У стены стоял широкий серый диван с двумя ярко-желтыми, почти кислотного цвета подушками. На столе, расположившемся у другой стены, стояла миниатюрная кофе-машина и множество разнообразных чашек: синих, белых, прозрачных, в горошек, с рисунками и без, маленьких и больших. В углу, у входной двери, сомкнутые воедино, в пару, громоздились совок с веником. Взгляд Кати через каждое её предложение упирался в них. Пока обдумывала слова, она сверлила старый инвентарь глазами, буравила его, словно в нем были все ее мысли. На двух противоположных друг другу стенах висело несколько картин – заснеженных крыш ночного города, которого Катя не угадывала. Окно своим видом упиралось во внутреннюю стену дома – серую, неровную и с небольшими выступами на ней.
Они вели беседу уже полчаса. Прямо перед Катей, в красном бархатном кресле, сидела женщина лет пятидесяти с русыми коротко стриженными волосами. Женщина была одета в темно-коричневые теплые брюки и черный свитер. На коленях она держала синий ежедневник, а в руках – шариковую ручку. Катя пришла к ней впервые, по рекомендации друзей, и немного смущалась, когда из нее нестройным потоком