В сумерках. Книга вторая. Любовь Соколова
Читать онлайн книгу.
по ходу лекции, а подходящее переживание изображал так свежо, как если бы слова произносил впервые.
Оплывать Сергей Михайлович начинал к вечеру, имелась у него где-то тут заначка. Пресекать не имело смысла: невыпивший Забродин становился мрачным, неинтересным.
Александров много раз собирался поговорить с Бениамином Аркадьевичем о будущем Забродина. Если не считать лекций и редких статей, к работе в исследовательском центре музея он не годился. В Сучино проявлялся самым неприятным образом. С ним придется расстаться, и лучше сделать это, не дожидаясь какой-нибудь катастрофы. Но всё никак не складывалось с разговором, и они оба с Цвингером знали, почему. После отказа Александрова сопредседательствовать в «Мемориале» они все более отдалялись друг от друга, как расходятся в темной воде два куска расколовшейся льдины. Место отрыва крошится, плавится – и не сшить их воедино, а случайные соприкосновения наносят лишь непоправимый урон обоим обломкам безвозвратно пропавшего целого. Цвингер вел свой счет претензий к Александрову. А тот, уверенный в своей правоте, даже не представлял, как велик счет, и всё добавлял, добавлял обид прежнему верному соратнику.
Речь Александрова на открытии выставки потрясла Бениамина Аркадьевича. У него, наконец, открылись глаза, он увидел ситуацию в истинном свете и ощутил бессилие что-либо изменить. Статус государственного музея! Достижение? Нет, это не престиж, это грабеж! Государству поэтапно передается имущественный комплекс, созданный силами НКО, руками ребят-волонтеров, руками Цвингера, хозяйственным старанием Зубова. «Музей террора» в итоге остается лишь пользователем зданий и сооружений. Зато берет на себя смысловое наполнение музея, проводит за свой счет все исследования, создает интеллектуальный продукт со всеми вытекающими правами на этот продукт. Авторские права, всего-то! Вот как выглядит партнерство государства в лице администрации Темской области и общества в лице Научно-исследовательского центра, работающего под эгидой музея и в сотрудничестве с обществом «Мемориал».
Александров сорвал аплодисменты. Он сам уже давно стал лицом и даже синонимом музея.
– Мы говорим «партия» – подразумеваем «Ленин»… – ворчал Бениамин Аркадьевич, заново оглядывая экспозицию. Только на этот раз он ощущал себя чужим всему этому выстраданному. Но чужим он быть не хотел.
Цвингер долго бродил по вечерней Москве. Зашел в какое-то бистро, где заказ гарсон записал на бумажной скатерти. Выпил бокал вина, съел сыр с грушами. Вымотавшись, вернулся в отель, пытался уснуть. Но сон предательски покинул его в момент, когда уже смежились веки. Раздражал до дрожи свет уличного фонаря за окном.
– Все, что построено непосильным трудом, взять и отдать широким жестом! Да он же нас попросту обобрал! – возопил Бениамин Аркадьевич и вскочил с гостиничного ложа. – Все эти школы музеологии, курсы повышения квалификации учителей – это всё по авторскому праву остается у Александрова и его прихлебателей, сочиняющих методические