Когда мы перестали понимать мир. Бенхамин Лабатут
Читать онлайн книгу.
молниеносно, что есть всего одно описание вкуса этого яда, которое в начале XIX века оставил индийский ювелир М. П. Прасад. Ему было тридцать два года. Проглотив яд, он успел написать такие строчки: «Врачи, цианистый калий. Я выпил. Жжет язык, вкус горький». Эту предсмертную записку нашли рядом с его телом в номере отеля, где он покончил с собой. Жидкая форма яда, известная в Германии как синильная кислота, или Blausäure, – крайне летучее вещество с температурой кипения 26 градусов по Цельсию и тонким ароматом цветов миндаля, сладким с горчинкой. Этот запах различают немногие, поскольку за его распознавание отвечает особый ген, которого нет у 40 % людей. В результате такого каприза эволюции очень вероятно, что большинство узников Освенцима, Майданека и Маутхаузена, убитые при помощи «Циклона Б», даже не заметили, как запах цианида проник в газовые камеры, а некоторые из них погибли, вдыхая тот же аромат, что позднее их палачи.
За несколько десятилетий до Второй мировой войны «Циклоном А» – предшественником яда, который нацисты использовали в лагерях смерти, – опрыскивали апельсины и обрабатывали от паразитов вагоны поездов, на которых в США нелегально попадали десятки тысяч мексиканских иммигрантов. На деревянных стенах вагонов оставался голубоватый налет – даже сегодня такой можно увидеть на кирпичах в Освенциме. Этот красивый цвет напоминает о происхождении цианида. Его синтезировали из первого современного синтетического пигмента, прусской сини, в 1792 году.
Появление прусской сини произвело революцию в европейском искусстве. Благодаря низкой стоимости всего за пару лет пигмент полностью вытеснил ультрамарин, который со времен Возрождения использовали для написания ангельских одежд и покрова Богородицы. Ультрамарин был более дорогим и сложным с точки зрения производства. Его получали, измельчая ляпис-лазурь – минерал, который добывали на берегах реки Кокча в Афганистане. Перемолотая в порошок ляпис-лазурь давала насыщенный синий цвет оттенка индиго. Повторить этот оттенок удалось лишь в XVIII веке, когда изготовитель красок, швейцарец Иоганн Джакоб Дисбах, случайно получил новый пигмент – прусскую синь. Он хотел воссоздать кармин – его получают из кислоты, которую вырабатывают самки кошенили, насекомые, паразитирующие на кактусах в Мексике, Центральной и Южной Америке. Кошениль настолько хрупкое насекомое, что с ней нужно обращаться еще осторожнее, чем с шелкопрядом. Пушистые белые тельца этих насекомых могут запросто разрушить ветер, дождь и заморозки, их могут сожрать крысы, птицы и гусеницы. Во времена, когда испанские конкистадоры грабили американские племена, алая кровь кошенили ценилась не меньше золота и серебра. На несколько столетий испанская корона установила монополию на кармин. Дисбах хотел покончить с этим. Его помощник, алхимик Иоганн Конрад Диппель, приготовил настой из кошенили, Дисбах добавил к нему sale tartari (поташ), но вместо рубинового оттенка кошенили получился такой насыщенный синий, что химик решил, будто открыл