Дети иллюзий. Владислав Кетат
Читать онлайн книгу.
трахать. Кстати о трахе: раньше, сразу после свадьбы, мы делали «это» два раза в день, потом как-то незаметно перешли на один, потом на три в неделю, а сейчас совокупляемся (ненавижу это слово, но именно оно в полной мере отражает то, чем мы занимаемся) один – два раза в неделю, обычно по выходным. И чаще, честно тебе скажу, не хочется.
Что ещё? Сержик толстеет. Недавно загнала его на весы – сто пять кэгэ. Он аж присвистнул. Сказал: «Ни хрена себе», слез с весов и пошёл жрать. Времени было полдвенадцатого…
Вообще, чем дольше я с ним живу, тем чаще вспоминаю тебя. Ты только не подумай, что я хочу к тебе вернуться – не дождёшься – просто ты всплываешь в моей памяти как прямая его противоположность. Недавно я даже назвала Сержика твоим именем. Слава богу, тот ничего не заметил. Он последнее время вообще меня не очень замечает.
Ну, всё, писать больше не о чем. Ответа от тебя, я так понимаю, не дождусь никогда.
Ещё раз перечитав две последние строчки, не спеша складываю из письма самолётик и иду с ним на кухню. Запускать лучше всего оттуда. Примёрзшая форточка открывается с костным хрустом. Морозный воздух врывается внутрь, попутно занося с собой эскадрилью снежинок-самоубийц. Беру самолётик в правую руку, зажигалку в левую; щелкаю колёсиком и подношу синий язычок к хвосту. Прикрываю пламя ладонью, пока оно медленно и нехотя перебирается на бумагу. Когда хвост основательно пылает и гарантированно не потухнет, плавно отпускаю самолётик в холодный прямоугольник, за которым чернота. Маленький факел почти сразу входит в штопор и после двух широких витков падает в снег. Какое-то время бумага горит, освещая кусочек сугроба вокруг, затем резко тухнет – от факела остаётся лишь одна ярко-красная точка. Через секунду гаснет и она.
Задраиваю форточку и сажусь на подоконник. Сигарета сама собой оказывается во рту, пальцы ещё раз щелкают колёсиком зажигалки. Сладковатый дым наполняет лёгкие, налетевшие мысли хватают меня под локти и волокут из кухни прочь, в моё не слишком-то давнее, но, надо полагать, навсегда ушедшее прошлое…
Я понял, что влюбился, когда в первый раз увидел её в домашней одежде: синей полосатой кофточке с коротким рукавом и облегающих трениках. Это было зимой девяносто первого. Не помню, зачем, мы зашли к ней домой с одной нашей одноклассницей, Танькой Васильевой. Я был посажен на диван в большой комнате перед телевизором, а Светка будто бы случайно прошла мимо, на секунду замерев, как раз на линии, соединяющей мои глаза и экран. Этой самой секунды оказалось достаточно, чтобы я зафиксировал её тонкую талию, обтянутые кофточкой острые груди и стройные ножки. Помню, в тот момент я подумал: «Какая же она тоненькая». Следующей мыслью было: «Хана, влюбился».
Со Светкой у нас развивалось так: мы начали встречаться в последнем классе школы, вскоре после описанного выше случая. Я ходил к ней