Тонкая материя. Виктор Артёмов
Читать онлайн книгу.
Оркестр с трудом отбил меня у публики и увлек куда-то без возражений. Оказалось, в ресторан: великолепный зал в стиле барокко был полностью готов к банкету. Огромный стол занимал центр зала, сияя белизной скатертей, приборов и бокалов. Официанты, извлеченные из 18 века (парики, камзолы, чулки и пр.), замерли в ожидании команд метрдотеля, своего рода дирижера. Тем более, что после знака, который был им дан невидимому слуге, зазвучала увертюра к «Свадьбе Фигаро» и все пришло в движение. Праздник наступил со всей неизбежностью, и мне оставалось только расслабиться и получить удовольствие, раз уж попал в плен к австрийцам. Дирижер любезно предложил возглавить вместе с ним застолье, место рядом пытался занять женственный флейтист, но был решительно оттеснен синеглазой скрипачкой. Маленькое сражение за место рядом с героем было оркестром замечено и воспринято с юмором. На репетициях я довольно близко познакомился со многими музыкантами, и теперь знакомство продолжилось: начавшись в сфере духовной, оно закреплялось на земле. От астрономии к гастрономии, в полном соответствии с пожеланиями трудящихся. Я уже знал имена многих, синеглазую соседку звали Ханна. Случайно коснувшись ее руки, я получил удар тока. Переглянувшись, мы поняли, что электричество пошло в обе стороны, что делало нас беззащитными друг перед другом. Тосты провозглашались один за другим, сыпались музыкантские анекдоты, тутти оркестра жизнерадостно звенело бокалами и фужерами на форте и фортиссимо, официанты стучали каблуками не хуже барабанщиков и виртуозно продвигали застолье от закусок к десертам. Атмосфера беззаботного веселья и почти раблезианской грубости в речах и манерах, охватившая этих людей, еще совсем недавно бывших во власти тонкой материи, почти вплотную приближавшихся к сферам бессмертной красоты, в своей модуляции имела почти железную логику, естественную реакцию. Вульгарное и утонченное в одном флаконе – это эликсир жизни. C est la vie.
Удивляло меня другое: невероятно быстрое сближение, незаметно для других происходившее у нас с Ханной на уровне взглядов, жестов и полей, ощущавшихся вполне материально из-за фонтанов энергий, бьющих вверх и вокруг. Наше время, время для нас двоих, летело со скоростью, заставляющей замирать сердце – от страха, на фоне мирной атмосферы застольного анданте. По сверкающей белизной шелковой коже девушки пробегали голубоватые змеи электронов, видимые только мне. Слов, полных скрытых значений, инструментального звучания, понятного лишь музыкантам, еще не было сказано, но их уже прибило к губам. Все разрушил молодой дирижер, который буквально затопил меня страстным монологом о венской тройке номер два. Магические для музыканта имена Шенберга, Берга и Веберна то и дело возникали в этой пламенной речи, чтобы сопрягаться друг с другом и сталкиваться с остальным миром, музыкальным и обычным, серийная музыка, с ее бесконечными горизонтами, сопоставлялись со всем материком авангарда, ядовитый Стравинский и высокомерный Булез являлись, чтобы построить коллег и разжаловать