Внучка академика, надо сказать, была вполне себе ничего. Федор ведь намеренно не стал дожидаться тогда ее пробуждения, а, приготовив оладьи и накропав записку, покинул квартиру, тихо щелкнув всеми пятью, или сколько их там, замками бронированной двери.

      Внучке академика требовалась передышка, и не следовало сразу же идти в наступление по всем фронтам, это, как показывает история, контрпродуктивно.

      В особенности когда хочешь обчистить квартиру дедушки этой самой внучки академика.

      Он опять же намеренно объявился только на третий день, хотя номер квартиры Ильи Ильича Каблукова у него был с самого начала: еще бы, ведь одна из шалав его приемного отца позвонила внучке академика, выдав себя за кого-то из НИИ Скорой помощи, и сообщила, что дедушка при смерти и надо с ним срочно прощаться.

      Дубликаты ключей были сделаны, профессионалы ознакомились с устройством сигнализации, а проверенный человечек, имевший выходы на зарубежье, получил фотографии коллекции картин. Приемный отец очень хвалил Федора и, пригласив к себе в свой недавно оборудованный на Невском офис, налил даже стопку коньяку.

      – Ну, ты же знаешь, батя, мне нельзя, для спорта вредно, – поморщился Федор, а приемный отец велел:

      – Одну можешь выпить, я разрешаю!

      Пришлось пригубить, хотя алкоголя Федор терпеть не мог, чем крайне выгодно отличался от всей челяди своего приемного отца – и от него самого в том числе.

      Тот, махнув за первой стопкой вторую, крякнул, вытер седые усы и заявил:

      – Горжусь тобой, сын! На настоящую золотую жилу напал!

      Федор усмехнулся и поправил:

      – Я бы даже выразился: на кимберлитовую трубку!

      Приемный отец, пошевелив усами, добавил:

      – Любишь ты уж чересчур понтить, бросаясь словами, которых, кроме тебя, никто не сечет, сын. В нашем деле это не так уж хорошо, поверь мне…

      – В нашем деле, батя? – переспросил Федор.

      Приемный отец, опрокинув и третью стопку, поднялся и прошелся по кабинету своего офиса.

      – Ладно, понимаю я тебя, ты умнее всех нас, вместе взятых, но опасно показывать людям, что ты соображаешь быстрее их.

      Федор скромно заметил:

      – Разве ты мной недоволен?

      Приемный отец рубанул рукой в воздухе.

      – Ты что, ты мой самый лучший кадр! Но эту свою трубку, как ты ее назвал…

      – Кимберлитовую. Из таких алмазы добывают. А они покруче золота.

      – Ну да, ну да, убедил, что ты самый умный, Федяка! Но