Гусар. Тень орла. Мыс Трафальгар. День гнева. Артуро Перес-Реверте
Читать онлайн книгу.
я знаю? – Недомерок снова окинул взглядом поле сражения. – Ну, что-нибудь вроде: «…здесь, в сердце древней России, на нас смотрят пятнадцать веков…» Как вам?
– Великолепно. Просто превосходно. Но, государь, вы однажды уже использовали этот образ. В Египте. Запамятовали? Пирамиды и прочее.
– В самом деле? Тогда придумайте что-нибудь другое. – Император опять оглядел панораму битвы, в очередной раз задержавшись взглядом на клубах дыма, окутывавших боевые порядки 326-го полка. – Что-нибудь там про императорских орлов. Орлы – это всегда хорошо. За душу берут. Лапы-то с когтями.
И рассмеялся собственному каламбуру. Смех был тотчас подхвачен всей свитой. Отлично сказано. Ха-ха. До чего же остроумно. И прочее. Потом весь императорский штаб принялся перебирать возможные варианты. Орел парит в поднебесье… у орла могучие крылья… благородство французского орла.
– Под сенью орла? – предложил генерал Клапан-Брюк.
– А что? Мне нравится. – Недомерок кивнул, не сводя глаз с правого фланга. – Это вы удачно придумали, Клапан. Орел, осеняющий своими крылами храбрецов. Таких же, как вон те испанцы – один из двадцати народов, воюющих в моей армии. Вы поглядите на них – щуплые, дисциплины никакой, вечно между собой грызутся… А вот поди ж ты: осененные императорским орлом, все, как один, идут на смерть доро́гой славы.
Генералитет разразился рукоплесканиями.
– Как сказано!
– Слова великого человека.
– Герои – у нас. Негодяи – у Веллингтона.
– Ну, хватит, Бутон. Всему есть предел. Это уже глупо. – Император снова принял у Бутона трубу и оглядел арьергард. – Ну, что там копается Мюрат?
Маршалы и генералы страшно засуетились, изображая лихорадочную деятельность и рассылая одного за другим ординарцев с приказами: скачи к Мюрату! выясни, что там у него, император гневается, император спрашивает, не до завтра ли он будет телиться и канителиться, мон дьё, так мы войну не выиграем. И несся ординарец, сам не зная куда, пригибаясь под разрывами, везя за обшлагом продырявленного пулями и осколками доломана неразборчиво накарябанный и невразумительный приказ и на чистом французском языке поминая матушку того б-бл… благодетеля-кузена, по чьей протекции пристроился при императорской главной квартире.
Так что откуда-нибудь с птичьего полета могло показаться, что в штабе работа просто кипит и все глаз не сводят с правого фланга, где в пороховом дыму русские бомбы рвутся теперь с пугающей частотой, именуемой беглым огнем. А внизу четыреста с чем-то испанцев второго батальона 326-линейного полка – ну, мы то есть – находились в относительной безопасности, потому что местность пошла под уклон: там горело четыре или пять скирд соломы и валялось триста или четыреста трупов, доказующих, что многочисленные атаки, которые дивизия предпринимала с самого утра, успехом не увенчались, а сам ее начальник, генерал Кан-де-Лябр бросил курить, как мы, испанцы, говорим, то есть ноги протянул. У каждого, ваше превосходительство,