Хранить вечно. Владимир Юринов
Читать онлайн книгу.
таниотиком!), удалось снять корабль с отмели и, постоянно откачивая воду из пробитого в двух местах корпуса, довести свою полузатопленную будару до египетской столицы. Здесь (беда не приходит одна!) его ждало пришедшее из Сидона известие о смерти отца. Цохар – старший сын в семье, справедливо надеясь на причитающееся ему наследство и в то же время немало опасаясь за него, влез по уши в долги, чтобы восстановить свой многострадальный корабль и в кратчайшие сроки отплыть домой. К началу января ремонт был закончен. Цохар, будучи до мозга костей купцом и пользуясь зимним торговым застоем на александрийском рынке, подзанял ещё денег и закупил по дешёвке большую партию отменных нубийских фиников, чтобы с выгодой продать их в Сидоне и хоть в малой части вернуть свои огромные денежные потери.
Плыли тем не менее неторопливо. Цохар, несмотря на свою отчаянную смелость, был мореходом опытным и расчётливым и попусту не рисковал. Поэтому шли короткими переходами: из Александрии – до Пелу́зиума, оттуда, четыре дня прождав благоприятного ветра, – до Га́зы.
– Чего ты осторожничаешь? – шутя, подначивал капитана будары Саксум. – Чего тебе теперь бояться? Да после того, как ты преподнёс в дар морским богам столько вина, ты как минимум год можешь плавать, понимаешь, как захочешь и куда захочешь!
Цохар слушал, улыбался в бороду, но оглядчивой тактики своей не менял.
Из Газы, опять же, выждав несколько дней, добрались наконец до Кесарии Палестинской.
Цохар, экономя время и деньги, не стал заходить в удобную, защищённую рукотворными молами, но, увы, платную кесарийскую гавань, а высадил пассажиров севернее – собственно, уже за городом, возле небольшой рыбацкой деревушки, прилепившейся к жёлтым, сложенным из местного песчаника, городским стенам. Здесь и распрощались. Капитан пожелал своим спутникам долгой и счастливой семейной жизни, а Хавиве даже подарил напоследок маленькую бронзовую статуэтку полногрудой Котхарот. Саксум, дабы не оставаться в долгу, купил у Цохара десять мо́диев фиников, сам же назначив за них хорошую, даже по сидонским меркам, цену…
– Идут! – сказала Хавива.
Они поднялись с бревна.
Из-за домов показалась недлинная неторопливая процессия: впереди, ссутулясь и зябко сунув ладони под мышки, шёл их знакомый босоногий малец; за ним, по-журавлиному выбрасывая длинные ноги, двигался высокий и худой, как жердь, горожанин в красно-бурой накидке-си́мле, подпоясанной широким полосатым поясом и в завязанном вокруг головы коричневом платке; далее взбивали копытцами песок два длинноухих черноспинных ослика, и замыкал шествие невысокий подросток – скорее всего, сын горожанина: в точно такой же, как у отца, тёмно-бурой симле, но только неподпоясанной, простоволосый, с короткой хворостинкой в руке.
Процессия приблизилась. Босоногий пацан указал хозяину осликов рукой на Саксума, а сам отошёл к почти потухшему уже костру и, опустившись на четвереньки, принялся раздувать его, подкладывая