Туровский купец Никифор гостей встретил приветливо. Особенно, когда узнал, что те ненадолго. Да и немного их и было, Михаил взял с собой дюжину ратников младшей стражи, в их числе – смуглоликого умника Ермила и рыжего Велимудра – Вельку. Тот сам напросился поискать «сестрицу» – сотник запомнил, взял. Раз уж сам проявил инициативу, значит, будет и толк.

      – Поклон тебе дядюшка от матушки моей, твоей сестрицы, и от всех прочих. Все – подобру-поздорову. Как твои?

      – И мой, слава Господу, – купец перекрестился на висевшую в углу икону ромейской работы, в золотом окладе, с горевшей зеленоватой лампадкою. Не у каждого князя подобные иконки имеются, небось, денег стоит немереных. Хвастал дядька, чего уж!

      – Хороша иконка-то, – сдержанно похвалил гость.

      Хозяин оценил вежливость, улыбнулся:

      – Так, из самого Царьграда – Константинополиса!

      – Вот я как раз про Царьград…

      Не тратя лишнего времени на приветствия и поклоны, сотник сразу же перешел делу, хотя в те времена принято было не спешить. В деревнях и не спешили, а вот в городе… да еще у купцов… Никифор все же был деловым человеком, нехилый бизнес имел и время ценил – и свое, и чужое. Так что «торопливость» племянника здесь пришлась ко двору.

      – Что торговые гости царьградские, еще к дому не подались?

      – Да кое-кто есть еще… Но и те – вот-вот. Да садись, садись, Миша… Семен-то боярич нынче с княжьими людьми, на охотах.

      – Ничего себе!

      – А твоим-то я велел уже стол накрыть…

      – Благодарствую, дядюшка.

      Так уж было принято среди торговцев – важные дела обсуждать с глазу на глаз. Да и отроки младшей стражи богатому купцу не ровня, нечего их с собой за один стол усаживать! Чай, не родичи. Иное дело – Михайла. Судя по доходившим слухам – паренек-то входил в силу. Что и говорить – в таком-то сопливом возрасте – а уже сотник! Правда, умен не по годам – это Никифор еще в прошлый Мишин приезд заметил. И не забыл – сделал выводы. Ссориться с племянником не стоило, лучше помочь… но слишком уж близко не допускать и дела свои не показывать.

      – Ну, Миша… за встречу!

      Выпили стоялого медку, крепкого – но всего-то по чарочке. Закусили пирогами с визигой, ушицею налимьей и ушицею осетровой, и печеною белорыбицей, и киселем «белым», овсяным, и ягодным – «красным»… День-то был постный – пятница – мяса к столу не подавали. Правда, мед стоялый… Ну, тут уж сам хозяин расстарался. Остальные-то напитки и вовсе не хмельные были – разбавленная медовая водица – сыто – да сбитень.

      – Хорош у тебя медок! Вот и нам бы свой купцам ромейским продать. Мед хороший! С дедовой пасеки. И еще книгу бы найти… ромейскую… про то, как за землей ухаживать.

      – Агрикультура называется. Хм… – Никифор ненадолго задумался, улыбнулся – в таком-то деле он помочь мог, вполне даже. Тем более особого труда это не составляло.

      – Это тебе на заезжий двор старого Галактиона Грека надобно. Рядом с пристанью. Там и корчма, и купцы