Миллениум. Казимир Туровский
Читать онлайн книгу.
бы там ни было, и как бы ни пророчили знатоки человеческого темперамента – все закружилось, понеслось привычной, не нами проторенной дорогой, а кочки и неровности – молодость не пугают. И вы едва ли будете жарко спорить с тем, что, наверное, в жизни каждого бывает полоса, когда не хочется никуда грести: хочется лечь на дно лодки, закрыть глаза и плыть по течению в уповании, что река сама вынесет на тот самый, счастливый, берег.
Синеглазая мчалась к нему, когда бы ОН не окликнул, но это случалось реже и реже. Когда его отправили в глухую провинцию, девушка писала ему: «Только позови – я все на свете брошу и приеду». Но ОН не позвал; и неожиданно для себя открыл ту недосягаемую и везде искомую формулу любви: «Любовь – это когда один готов бросить самое дорогое и приехать в дикую, поросшую колючками, степь по первому зову; а нелюбовь – это когда другой не хочет, чтобы к нему приезжали».
Их взаимоотношения неторопливо затухали – на холодном ветру тлеющие угли быстро остывают, превращаясь в пепел. Они продолжали изредка переписываться… Скорее девушка лелеяла еще веру: нет-нет да писала несколько строк или звонила в надежде услышать любимый голос и узнать: все ли с ним в порядке. ОН всегда отвечал, но делал это больше из такта, перемешанного с не покидающим чувством вины; и еще в знак верности тем годам, когда они были совсем юны, и свободны, и, в определенном смысле, счастливы. «Не любить хорошего человека – еще горше, чем ненавидеть плохого», – терзал ОН себя.
«Как странно, – часто думала синеглазая, – сотни мужчин были бы на седьмом небе, позволь я им лишь прикоснуться к моей руку. Только одному, которого я так люблю, я не нужна. Парадокс… и очень досадный. Быть может нужно время, – уговаривала себя, – быть может когда-нибудь ОН поймет, оценит… Только когда наступит это «когда»?.. Что за напасть?.. И вообще, с этой личной жизнью, творится невозможный сумбур, и очевидные доводы, такие простые и понятные, рассыпаются в прах, столкнувшись с антинаучной человеческой природой. Вполне точно, что еще не родился тот алхимик, который бы упорядочил весь этот хаос в отношениях мужчины и женщины и их слепое блуждание впотьмах. Вот бы появился какой-нибудь русский, как тот, что расставил во сне химические элементы по своим клеткам; или француз, что разглядел бы под микроскопом тот самый микроб непонимания; или англичанин, который смог бы расшифровать «Энигму» симпатий и антипатий… если, конечно, любовь поддается математическим расчетам вовсе?! Кто там внутри дергает за какие ниточки? Какой стрелочник ведет эти два локомотива в направлении друг друга сквозь необъятные просторы, чтобы они столкнулись где-нибудь в непролазной глуши на заросшей тайгой узкоколейке?»
«Бедные, бедные женщины! – писала ему синеглазая. – Какая невыразимая мука скитаться в этой пустыне, переполненной людьми, в ожидании, что принц принесет твою потерянную туфельку! Какие невыносимые страдания видеть одиноких людей, наполненных до краев любовью и жаждой заботы, не имеющих возможности ее выплеснуть, и одарить, и осчастливить. Зачем все так сложно?