Девушка уже встала. Постель была тщательно заправлена, что несказанно удивило Руса, а сама Феодора, сидя на краю кровати, старательно смотрелась в бронзовое зеркальце и наводила красоту на свои волосы и молоденькое личико, делая его старше и божественней.

      Пряди волос она укладывала очень хитро, цепляя их проволочными загогулинками, а лицо подкрашивала разными красками, макая мягкой губкой в маленькие коробочки с разнообразными шариками.

      Рус молча протянул ей кубок и Феодора, ни слова не говоря, снова выпила его весь в несколько жадных глотков. Устало выдохнула, возвращая кубок обратно.

      Однако девочка перенервничала гораздо больше, чем кажется, подумал Рус. Да и до сих пор переживает.

      Он хотел бы ее как-нибудь подбодрить – ведь они оба – собратья по несчастью и, в его понимании, должны поддерживать друг друга! Но вот чем ее ободрить он не нашел и решил просто промолчать.

      Рус пошарил по каюте глазами и поставил кубок на полку, к своей радости увидев в ней несколько существенных углублений – кубок как раз входил в один из них на треть, и значит его можно держать здесь, и он не упадет при качке и не прольется. Очень удобно, особенно когда захочется пить ночью.

      – Разрешили его оставить в наше пользование, – ответил он на ее удивленный взгляд.

      Феодора равнодушно кивнула. Вышла в коридор и направилась к корме в самый его конец. Открыла дверцу, за которой оказалось очень маленькое помещение с дыркой в полу, в которую пробивался солнечный свет и даже долетали брызги волн. Гальюн – догадался Рус и тоже почувствовал сильные позывы.

      Вот интересно, слуги господ тоже могут ходить туда, или у них что-то свое, подумал он, в то время как Феодора закрыла за собой дверь.

      Впрочем спросить об этом он мог только у Хорива, а тот – спал. И Рус, стоя в дверях каюты, принялся покорно ждать, когда выйдет его госпожа, и он сможет занять ее место.