Большая кража. Джефф Линдсей
Читать онлайн книгу.
жизненных урока: никогда никому не доверяй; не жди, пока тебя надуют; и любовь – это отстой. И когда до нее это дошло, она была готова играть в команде Райли.
Как все великие игроки, она нашла собственный путь на темную сторону. Она взяла деньги у мамы с папой, переехала в Нью-Йорк и на эти деньги открыла студию. А потом она занялась бизнесом, делая то единственное, в чем преуспела и что могла делать, имея судимость.
И она начала это по-умному. Она долго разнюхивала обстановку, пока не услышала о владельце галереи, который, предположительно, продавал копии по ценам подлинников, разумеется не сообщая об этом клиентам. Моник пролистала каталог этого галерейщика, в качестве визитной карточки выполнив две блестящие копии, – и ее карьера была запущена. Она дополнительно занялась скульптурой и предметами искусства, поскольку этот сегмент рынка, похоже, никем не был охвачен. Она преуспела в этом так же, как и в живописи. Ее копия Дуду-писца, шумерской вотивной фигурки, была бесподобной. Итак, с помощью предметов искусства и картин она зарабатывала чертовски хорошие деньги и создавала себе репутацию. Я нашел ее, и это здорово помогло нам обоим, особенно в финансовом отношении. Немало денег я положил ей в карман.
Наши отношения развивались. Оказалось, у Моник тоже была страсть к костюмам. Она стала помогать мне с моими маскарадными костюмами, стараясь, чтобы они соответствовали каждому моему персонажу. А аксессуары? Признайте, что это не мужское дело. Я не смог бы продумать все как надо. А Моник могла. Она гениально разбиралась во всей этой фигне – часы, галстуки, портфели и особенно обувь. Теперь я во всем этом полагался на нее. И может быть, чересчур сильно полагался? Вы скажете, что я слишком недоверчив, но дело в том, что я не могу себе позволить быть доверчивым. Ты доверяешь человеку в этой игре – кому угодно, – и рано или поздно он закладывает тебя.
Так что, по сути дела, я не доверяю Моник, но чертовски близко стою к тому, чтобы доверять. Так или иначе, в ее же интересах, чтобы я продолжал работать. Потому что, как я сказал, она помогает мне, а я помогаю ей делать деньги. Время от времени она даже позволяет себе брать работу из любви к искусству.
Как, к примеру, полотно на ее мольберте. Мне стало так грустно при мысли о Моник, работающей над этой картиной, что я наконец сдвинулся с места. Понимая, что это не послужит мне во благо, я проник в комнату и встал у нее за спиной так близко, как только мог, но не касаясь ее. Не касаться было трудно – от нее пахло смесью масла пачули с корицей, а изгиб ее обнаженной шеи был всего в нескольких дюймах от меня. И если бы я простоял так чуть дольше, то куснул бы ее.
– Надо бы взять кисть потоньше, – тихо произнес я прямо ей в ухо, и Моник подпрыгнула почти на фут.
Это было классно.
– Господи, твою мать, Райли! – вскрикнула она, повернувшись ко мне с поднятой кистью, словно собиралась заколоть меня. – Как, на хрен, ты попал сюда?!
– Окно было открыто, – пожал я плечами.
– Конечно открыто, блин! Почему долбаное окно не