Короткие истории долгого полугода. Владислав Март
Читать онлайн книгу.
состояние, которым не поделишься с другими, потому что не понятно с чего начать и где это начало цепочки мыслей. Английская статья по психологии неожиданно дала ответ. Руминация. Теперь все эти мелкие обидки, воспоминания о несделанных пустяках, додумывание чужих слов, все эти поезда с ненужными людьми, что проносятся в мозге мимом, вдоль конкретных дел, всё стало называться руминацией. И стало немного легче. Толику меньше стало облако слов людей, что застряли за день и к которым мне отчего-то нужно сформировать своё отношение. На щепотку мягче стали мысли о прошедших днях полных неполных встреч и недосказанных сказаний. Руминация озаглавила болото непродуктивной мыслеформы. Я пытаюсь запереть все эти обмозговывания, мысленные передёрги за дверью огромного амбара морщения ума, что называется теперь «Руминация». Как в ранних сериях «Ходячих мертвецов», где в классическом американском амбаре сельчане закрыли укушенных соседей, а потом искали неделю одну девочку. Одну светлую мысль, что затерялась в руминации и у меня. Ясный кус остока, что нашли её в том же амбаре с зомби, когда всё же отважились открыть и перебить их. Моя потерявшаяся ясность – это желание поделиться своим дневником, нажать энтер в конце строки.
Январь.
Прогулка в новогодний вечер, то есть когда уже стемнело, но ещё не шампанское, как-то сама забралась и поселилась в жизни. Сначала в этом была некая спешка. Успеть оббежать центр города, того первого провинциального города, с редкими украшениями и снежинками в свете фонарей, слепить снеговика или хотя бы бросить во тьму сосульку. Затем пришла в жизнь Москва и однажды заграница, где новогодний вечер дарит шикарные театральные постановки или бульвары полные света и дизайна. Опять спешка, мелкими перебежками, выдыхая впечатления от оперетты и вдыхая предвкушение от новогоднего стола. Всё бегом. Темно как семь, а уж одиннадцать. Не успеем встретить, а что если встретим во дворе, в метро, в машине – не то! Так и пошло, повелось. Всякий вечер перед боем курантов, в тот самый один раз в году, когда стрелки эти ждёшь, мы оказываемся на улице. Маленькая дочка – демонстрация ледовых скульптур, дочка побольше – запускаем фейерверки, ещё больше – обалделые от «Анны Каренины» семеним по льду, стараемся не упасть у подъезда, у самых мандаринов, у самого стола салатов. И даже когда провинция снова стала хозяйкой предкурантной ночи в пандемию, улица никуда не исчезла. Чтобы потом пойти попозже, сейчас надо пойти попозже. Логика выгуливателей собак. За час до президентской пятиминутки я вышел очертить следами энергоинститут. Водитель собаки. И вот тогда мне бросилась одна вещь в глаза, которой раньше не было. Раньше, это я не знаю когда. Раньше, как сейчас дочка или раньше как первый год в Москве? Какое-то раньше не слишком далёкое. Доковидное раньше. Я брёл с поводком и отметил, что машины снуют как в любое другое одиннадцать вечера года, людей мало и все одинокие или парами с блюдами в руках, а блюда все с фольгой, а люди все ругающиеся друг на друга. Собак совсем нет. Но самое яркое новое – мало горящих окон.