В поисках утраченного. Алексей Иванович Толстых
Читать онлайн книгу.
книг, которые когда-то украшали монастырскую библиотеку. Ну, а сегодня, наверняка, украшают какие-нибудь архивные запасники.
– Ну да. Вы правы, – усмехнулся Князев. – Где же им сегодня еще находится. Но я вас спрашиваю о другом. Если, как вы говорите, что это простые отчеты, зачем нужно было усложнять их составление?
– В смысле?
– Сергей Алексеевич, ну вы же сами говорили, что в 17 веке старославянский стиль письма практически не использовался. И я не могу понять, зачем тогда простую, обычную перепись книг составлять на мертвом уже языке?
– Хороший вопрос, Андрей Андреевич. Я и сам себе задавал его не раз. Но вразумительного ответа так и не нашел. Одни только предположения, да ерунда всякая в голову лезет.
– И каковы же ваши предположения?
– Андрей Андреевич, если ранее в своих доводах я оперировал фактами, то, еще раз повторяю, это только мои предположения.
– Я понимаю. И все же, мне интересно было бы послушать их.
– Ну что ж, – проговорил Сергей, склонившись над столиком, поправляя бумаги. – Давайте посмотрим на эти списки с другой стороны. Не как на часть общего отчета, а как на самостоятельные бумаги. На эту мысль меня наводит одно обстоятельство. Перечисленные в них книги упорядочены, а не хаотичны, как обычно бывает, когда просто переписываешь, что тебе попадается под руку. Смотрите. Они записаны в строгой исторической хронологии. Можно было бы, конечно, отнести это к случайности, но это прослеживается во всех трех списках.
– Да, если это случайность, то весьма странная, – согласился Князев.
– Далее, – продолжил Григорьев. – Меня все-таки смущает то обстоятельство, что в списках нет имен дарителей. Ну, предположим, в одном нет. Могу допустить даже в двух. Но, чтобы сразу в трех! Это вызывает уже не вопрос, а подозрение. Зачем было их вырывать из списков? Или же возникает другой вопрос: а были ли они вообще в списках?
Ну и последнее. Как вы правильно заметили, касаемо самого стиля написания. Старославянская письменность в 17 веке не только не использовалась, она практически уже была забыта. И даже монастырские «ревизорские сказки» к этому времени писались в синодальном стиле.
– И каков ваш вывод в этом случае?
– Хотя у меня и нет доказательств, но я почему-то уверен, что эти списки составлялись с определенным умыслом. В них скрыт, какой-то тайный смысл, который запрятан в этих противоречиях.
Андрей Андреевич поднялся с кресла и прошелся по комнате. Он боялся показать радость на своем лице. «Браво, молодой человек! Браво!» – кричало все у него внутри, – «Всего три часа понадобилось ему, чтобы раскусить этот орешек». Подойдя затем к книжным шкафам, Князев постарался взять себя в руки.
– Не хотите ли выпить, Сергей Алексеевич? – неожиданно предложил он.
– В смысле? – растерялся Григорьев.
– В самом прямом. У меня есть чудный коньяк, и я думаю, по стаканчику нам не повредит.
Андрей Андреевич подошел к бару и достал бутылку коньяка. Усевшись в свое кресло, стал разливать напиток.
– Итак,