Свинцовая строчка. Олег Рябов
Читать онлайн книгу.
хочется, очень хочется попасть домой и посмотреть на всех вас, но и только.
Наша молодость не прошла, она идет и сейчас, хотя дома мы будем очень не скоро. Я бы не выкинул из жизни ни одного года: школа – 9 лет, работа – 3 года, и это была школа жизни, и совсем не напрасно. Был лишний год в институте, но он дал один кубик на петлицу, без которого я не попал бы на фронт. И о последних полутора годах – если вернусь домой, я никогда не пожалею. Пока все.
Скажите Галинке Александровой, что на фронт еще не поздно, война только разгорается, что война не игрушка – пусть прочтет Черчилля от 13.11.42 о том, сколько немцев еще на Западе.
Все, снег продолжает падать, коптилка догорает, люди спят.
Тася, ты пишешь, что 8-го выпили – так это замечательно! А почему Леля с вами не гулял? Я доволен, что на горизонте появился Сущинский, почему он мне не пишет? Да, а Легочка, кажется, тоже начал воевать – он в танковой части, но это не совсем хорошо. У вас в Горьком теперь все побывали, кроме меня и Миколки, нас отделяют 2000 километров, и плюс к этому я нахожусь в такой глуши, как никто.
Здесь очень красиво, особенно ночью. Вылезаешь из-под земли, а кругом покрытые инеем сосны и ели. Вспоминается жуткий январь, озеро Селигер: я верхом, один, объезжаю разбитый разрушенный дом отдыха «Селигер». А сейчас здесь, в блиндаже, тепло, как дома, играет брошенный фрицевский приемник, марш сменила гавайская гитара. Вот как ваш Рябов здорово воюет, не каждому так приходится. От передовой мы отодвинулись, и давно я не слышу свиста мин и разрывов снарядов, уже скучать начинаю по ним.
Приемник играет прекрасное танго. Вы давно, вероятно, не слыхали такой музыки, а мне почему-то сейчас очень захотелось попасть в большой зал с публикой.
Таська! Пьер говорил: «Надо верить в возможность счастья, чтобы быть счастливым…»; «оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым». Это прекрасные мысли. Они тебе нравятся? Это мудрая философия – постарайся придерживаться ее. А в артполку на моем месте теперь земляк из Горького; куда ни сунься – все из Горького, на рациях «зав. Ленина», «зав. Фрунзе», на столе калибратор стоит, так Саша Салин его при мне только еще разрабатывал, пушки в полку с «92-го», танки из Сормова, а люди если не горьковские, то все там побывали. А мой радиотехник – лесовод из Красных Баков, так он с радио дела никогда не имел (война!), – что я с ним делать буду? Был у меня хороший мастер, учиться уехал, и теперь я один на всю дивизию; по штату людей много положено, а в действительности никого нет. Работой и положением я очень доволен и никому уже не завидую, потому что я на фронте; есть и другие причины.
Тася, я не прошу тебя писать письма, кроме обязательной открытки один раз в месяц. Это необходимо для внутреннего успокоения; в людях есть хорошая и плохая черта – это вечная тяга, привязанность к Родине. У меня она выражена сильнее, чем у других. Я сегодня имел разговор на такую тему: плохо быть человеком, потерявшим родину (в широком смысле), а среди молодежи много таких.
Во сне я сегодня плыл по Волге (спал 13 часов)