я служил тебе, лаван,

      много лет – и вышло боком,

      потому что все слова

      вдруг закончились у бога.

      я был ими поражён,

      и теперь их не забуду.

      что мне лучшая из жён –

      только речь подобна чуду

      наступила мне на ухо муха

      и лишила несчастного слуха

      кнабель – чистый ветродуй

      с ли – неистовым китайцем

      ели тыкву: украду

      я её в субботу. пальцем

      укажу лишь на восток –

      и помчатся тучи лихо.

      крикну: «дождь!» – вчера поток

      хлынет. завтра было тихо…

      на дороге башмаки

      становились болтунами,

      но молчали ишаки:

      бог повсюду шёл за нами

      то ли птичий базар, то ли рыбий парад

      он покинул вчера по приказу ваала

      и спустился, подобно сантехнику, в ад

      и расширил границы его до подвала.

      что ему, охламону, удары судьбы:

      он подмял под себя, будто камень, подругу

      и доволен, а беды растут как грибы,

      и как лошадь ослепшая, ходит по кругу

      время… он, приказав своему дураку,

      чтобы тот помолился вчерашней метели,

      засыпает под утро на левом боку

      и не знает, что рана на пятке смертельна

      пришелец гизо, поворот судьбы

      благословив, залез на крышу дома.

      тянулись к небу липы и дубы,

      в подвал спустился собутыльник ломан:

      он мясо съел и возжелал костей,

      как юный пёс, но подавился ими,

      и гизо, не дождавшись новостей,

      от ломана, с гостями дорогими

      беседует… прекрасная зима

      стоит на крыше, рядом с ней (поверьте,

      минерва даже не смогла б сама

      понять хоть что-то в этой круговерти) –

      лесная птица, рыба, зверь, песок,

      кленовый лист, сиреневая ветка

      дорога, камень, хлебный колосок,

      река и холм – немолодой, но крепкий,

      и напряжённо думают они,

      меняя мир, где место человека

      сомнительно, хоть бог его хранит,

      жалеет даже злобного калеку

      когда печалится улитка –

      из звёзд вареники какие?

      сейчас откроется калитка,

      и поплывёт по морю киев,

      и звери все покинут норы,

      и гнёзда побросают птицы…

      я положу на рану порох

      и подожгу: пылай, столица

      я был вчера сюда закинут

      (других недоставало бед!)

      бореем: он принёс ангину

      и ей сопутствующий бред.

      сегодня я покину лысых:

      бог не помощник, но с утра

      летит по коридору крыса.

      она, как азбука, стара

      спит река, и спят мосты.

      люди спят, и спят собаки.

      праздник кончился: пусты

      души и столы. до драки

      не дошло – и хорошо.

      напились, поели даже…

      дед мороз убрал мешок

      и уходит с саквояжем

      беллерофонта звёздный конь

      небес раскачивает тело,

      и в ранке воздуха огонь

      кривой мерцает то и дело,

      и шепчет вторник четвергу:

      «я без среды прожить смогу»

      по морям поплывём и по рекам

      к древним римлянам или же грекам

      что не знают телесного срама

      мол