Иные грабят банки, а я бы обнес мясную лавку.

      В животе урчало, когда я на следующее утро с солидным видом поднимался по лестнице из подвала. Никто не обратил на меня внимания. Казалось бы, как хорошо, но все же мне было любопытно: что это за секретная служба такая, которая не замечает, что у нее в подвале бомжует какой-то тип? Секретная служба, у которой секреты от себя самой?

      На улице я еще раз перерыл карманы пиджака, надеясь отыскать пару монет. Напрасно. Без работы нет денег, без денег нечего положить на зуб. Нужно отдать должное капитализму: в нем тяжело держаться на плаву, зато легко пойти ко дну.

      Позвонить домой и попросить помощи у родителей? Ни за что. Когда я несколько месяцев назад со скандалом хлопнул дверью, я успел бросить: «Да пошли вы все! Я вам еще покажу!»

      И теперь моя гордыня была слишком велика, чтобы вернуться оплеванным и просить милостыню.

      На улице висели плакаты с рекламой нового фильма Хайнца Рюмана[30] «Паршивая овца»[31]. А на рынке Пютцхен требовался продавец лотерейных билетов: «Обращайтесь в павильон 10».

      Рынок Пютцхен – это, чтобы вы знали, такой мюнхенский Октоберфест, только не в Мюнхене и не в октябре. Собеседование длилось ровно минуту, этого было достаточно, чтобы ограничить число желающих и обозначить требования к кандидатам.

      – Смена с 11 до 11, – буркнул мой новый шеф, не вынимая сигареты изо рта. – Вот, надень!

      И дал мне что-то вроде фартука, какой носят художники, чтобы не пачкаться краской, и полное ведро лотерейных билетов.

      – Вернешь пустое – получишь пять марок.

      – Уважаемая публика, лотерейные билеты, покупайте лотерейные билеты! Выигрывает каждый второй билет! – дребезжал мегафон.

      «Tanze mit mir in den Morgen»[32], – доносилось с каруселей.

      Кажется, продавать лотерейные билеты по силам любому идиоту. Вероятно, так и есть. Вот только я был не идиот – явный минус в конкурентной борьбе. За прошедшие часы я отстоял себе все ноги и не смог продать ни одного билета, словно торговал тухлой рыбой, в то время как у других парней билеты расходились как горячие пирожки. Выглядело очень подозрительно.

      Я подкрался сзади к одному из моих коллег и подслушал его разговор с покупателем. «Вообще-то мне нельзя этого говорить, – шептал он, – это немного нечестно по отношению к другим покупателям, но главный приз в моем ведре!»

      Я потерял дар речи. Это нечестно! Да и какой потенциальный покупатель поверит в эту галиматью? «Хорошо, я возьму 10 билетов!» – услышал я в ответ.

      Около полуночи я стоял на автобусной остановке с баснословной суммой в 25 марок. С моего первого дня в качестве продавца лотерейных