Вальпургиева ночь. Густав Майринк
Читать онлайн книгу.
комедийной попойки.
Никто никого уже не слушал, каждый жил, так сказать, своей жизнью.
Главный управляющий княжескими имениями доктор Гиацинт Брауншильд (так он, изрядно набравшись, отрекомендовался при очередном появлении кельнера) взобрался на стул и с беспрерывными поклонами произнес панегирик, состоявший в основном из протяжных «э-э-э», «его сиятельству», своему всемилостивейшему благодетелю и кормильцу, а франт с моноклем после каждой фразы навешивал ему орден в виде кольца сигарного дыма.
Тем, что главный управляющий не сверзился со своей трибуны, он был обязан чуткому присмотру «нотариуса», который, подобно легендарному Зигфриду, в шапке-невидимке оберегавшему короля Гунтера, стоял позади оратора и следил, чтобы сила земного притяжения не сыграла с ним злую шутку.
Один из гостей сидел на полу, скрестив, как факир, ноги, сфокусировав взгляд на кончике носа и пытаясь без помощи рук удержать в вертикальном положении пробку от шампанского, которая приплясывала у него на голове; вероятно, в этот момент он воображал себя индийским аскетом.
Другой участник пиршества, рядом с которым еще недавно сидел «факир», размазал по подбородку кремовое пирожное и, глядя в карманное зеркальце, скоблил небритую кожу десертным ножом.
Поодаль молодой человек, одержимый какой-то метафорической идеей, выстроил длинный ряд рюмок с разноцветными ликерами и вслух производил каббалистические расчеты, выясняя, в каком порядке их следует опустошать.
В это время тот, что медитировал в позе факира, встал на ноги, угодив лаковым копытом в ведерко со льдом, и затеял жонгляж фарфоровыми тарелками, какие только попадались под руку. Разбив вдребезги последнюю, он хрипло загорланил старую студенческую песню:
Старый кирпич
Славный был хрыч
И компанейская бестия.
Расшиб себе лоб
И пить бросил, жлоб, —
Вот ведь какое известие.
И тут уж все, включая кельнера, не могли устоять перед соблазном поддержать солиста припевом:
Чарочки чары —
Вы моя сладость,
Чарочки чары —
Вы моя страсть…
Как могло случиться, что в этом пьяном бедламе, будто черт из табакерки, появился актер Зрцадло, осталось для императорского лейб-медика загадкой.
Даже «нотариус» проворонил его вторжение, и все попытки указать незваному гостю на дверь оказались запоздалыми или вовсе были не замечены им, а удалить его силой представлялось делом рискованным, поскольку в таком случае управляющий имениями мог бы грохнуться на пол и сломать себе шею, так и не заплатив по счету.
Первым из гостей чужака приметил «факир».
Он прямо-таки подскочил от ужаса и воззрился на лицедея, будучи неколебимо убежден, что перед ним – некое астральное существо, материализовавшееся в ходе медитации и явившееся для суровой расправы над тем, кто потревожил его потусторонний покой.
Вид