На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история. Олег Айрапетов
Читать онлайн книгу.
о нежелательности использования флота в дальнем секторе восточного Средиземноморья. Основной причиной этой рекомендации была названа передислокация в 1888 г. основных сил французского флота из Бреста в Тулон. Адмиралтейство опасалось, что в случае конфликта окажется не в состоянии защитить свои растянутые коммуникации{616}. Оценки меморандума вызвали у премьер-министра двоякую реакцию.
С одной стороны, он сомневался в справедливости оценок военных и моряков, чрезвычайно высоко оценивая возможности флота. Кроме того, достаточно большие надежды Солсбери возлагал и на Средиземноморскую Антанту, которая должна была обеспечить Лондону союзническую помощь{617}. Однако, в отличие от 1878 г., Лондон не мог безусловно рассчитывать и на поддержку Австро-Венгрии (Италия и ее армия в расчет не брались). Вена не могла рисковать подобным образом без санкции Берлина, а таковой не поступало. Вильгельм II был вполне удовлетворен наметившимся сдвигом русской политики на Дальний Восток и не был намерен отвлекать внимание Петербурга на Балканы. Таким образом, надежного континентального союзника против России у Великобритании также не было. Единственное, что волновало германского кайзера, это перспектива договоренности между Великобританией и Россией{618}.
Между тем в 1894 г. в Турции начался очередной, на этот раз «армянский» кризис. По условиям статьи 16 Сан-Стефанского мира султан обязывался провести в турецкой Армении реформы «без замедления». Это положение было подтверждено статьей 61 Берлинского трактата: «Блистательная Порта обязуется осуществить, без дальнейшего замедления, улучшения и реформы, вызываемые местными потребностями в областях, населенных армянами, и обеспечить их безопасность от черкесов и курдов. Она будет периодически сообщать о мерах, принятых ею для этой цели, Державам, которые будут наблюдать за их применением»{619}. Таким образом, обязательства, взятые в отношении армянского вопроса в Сан-Стефано Турцией по отношению к России, были распространены на все европейские государства. Реформы так и не были проведены, Абдул-Гамид II еще в начале 1878 г. разогнал абсолютно послушный ему парламент, не желая мириться даже с имитацией ограничения собственной власти и контроля над ней.
«Я сделал ошибку, – заявил султан, – когда захотел взять пример с моего отца, Абдул-Меджида, который добивался реформ убеждениями и либеральными учреждениями. Я последую по следам моего деда, султана Махмуда. Как и он, я сейчас понимаю, что только силой можно править народом, который Бог доверил под мою защиту»{620}. Начался режим, получивший название «зулюм» – гнет. В стране была установлена система тотального шпионажа и доносительства, ставшего обязанностью каждого государственного чиновника, и даже просто лояльного подданного. Жесточайшая цензура и официальная перлюстрация писем (они не принимались почтамтами в запечатанных конвертах) дополняли механизм контроля над любым проявлением мысли{621}.
Jefferson M. M. Op.cit. // The Slavonic and East European Rewiew. 1960. № 92. P.46.
Jefferson M. M. Op.cit. // The Slavonic and East European Rewiew. 1960. № 92. PP.47–48.
Ерусалимский А. С. Ук. соч. С. 241–243.
Мартенс Ф.[Ф.] Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с иностранными Державами. СПб. 1888. Т.8. Трактаты с Германиею. 1825–1888. С.674.
Jelavich B. History of the Balkans. Eighteeth and Nineteenth Centuries. Cambridge University Press. Vol.2. 1999. P.80.
Алиев Г. З. Турция в период правления младотурок(1808–1918 гг.). М.1972. С. 49–56.