Из Иерусалима. Статьи, очерки, корреспонденции. 1866–1891. архимандрит Антонин Капустин
Читать онлайн книгу.
остановился под стенами обители и всадники сошли с коней для кратковременного отдыха. Его Блаженство отказался войти в монастырь и с обычною ему простотою и невзыскательностью поместился в пустом придорожном малом строении, служащем, по-видимому, для корма или загона монастырского скота. Достойное священной памяти Богоприемного Вертепа помещение! Игумен монастыря, с своей (весьма немногочисленной) братией, немедленно занялись угощением путников вареньем, водкой и кофе, по местному обыкновению. Сырая погода и труд пути представляемы были угощающими в извинение раннего вкушения, или «подкрепления» по отзыву некоторых угощаемых, в день, определенный для строгого воздержания с утра до вечера[65].
Во время угощения подъехал из города и наш архимандрит[66] в сопровождении каваса с булавою. Затем прибыла депутация старшин вифлеемских для поднесения поздравления Патриарху. Уже минут 20 длился отдых. Мне сказали, что поджидают нашего консула[67], в первый раз еще принимающего официальное участие в Вифлеемском празднестве, по-видимому, весьма ценимое Его Блаженством; вопреки своей нелюбви к внешним украшениям, он имел на себе тогда орденскую звезду св. Александра Невского. Напрасно также ожидали, что и небо, может быть, прояснится к полудню. Ветер усиливался и, врываясь в бездверный приют гостей, поднимал сбитую на полу солому, грозя ею застлать глаза искавшим защиты от него. Наконец, Патриарх сказал: «как бы не запоздать нам», и пошел к своему сивке. Все последовали его примеру. Тем же порядком поехали далее. Депутация увеличила поезд. У памятника Рахили[68] нагнал нас и ожидаемый наш г. консул с драгоманом[69] и двумя кавасами. Было и еще несколько лиц, приставших к поезду, так что весь он растянулся более, нежели на 1/2 версты и представлял бы из себя нечто действительно торжественное, если бы не жестокая непогода, заставлявшая забыть не только о великолепии, но даже и о простом порядке.
От монастыря пророческого дорога идет косогором, сначала опускаясь, а потом поднимаясь к высям Вифлеема, стоящего почти на одном уровне с монастырем. Вся дорога проложена по камню и была скользка и грязна теперь от лившего столько времени дождя. Вифлеем еще скрывался за горою, но звон колоколов долетал уже из него до нас и веселил сердце. Наконец, мы достигли высоты, с которой открылся нам и пророчественный дом хлеба небесного[70], едва, впрочем, различаемого сквозь густой дождь. Мы спустились в единственную улицу его, узкую, кривую и весьма неровную. В дверях и окнах нас приветствовали то криком, то смехом, то немым дивлением кучки детей, за непогодою, вероятно, оставшихся дома, а может быть, и не принадлежащих к Православной Церкви, имеющей и здесь соперничествующую себе пропаганду римскую. Улица окончилась, и мы выехали на большую площадь, прямо в лице древнейшему и величайшему в Палестине христианскому храму[71]. Толпа народа была здесь непроходимая. Пред самым храмом стояли в два ряда солдаты[72],
Сам Патриарх не коснулся ни до чего. Меня уверили, что он не пьет ни водки, ни вина, ни чаю, ни – даже – кофе, и пользуется зато цветущим здоровьем, несмотря на свою глубокую старость, отнявшую у него все до одного зубы. (Здесь и далее примеч. о. Антонина).
В корреспонденциях из Иерусалима, анонимных или подписанных псевдонимами, архимандрит Антонин говорит о себе в третьем лице, часто от имени вымышленного русского паломника.
Карцов Андрей Николаевич (1835–1906) – русский дипломат. По окончании Императорского Александровского лицея поступил на службу в Азиатский департамент МИД (1856). Консул в Иерусалиме (1862–1867), генконсул на о. Корфу (1867–1875), дипломатический агент в Сербии (1875–1877), генеральный консул в Париже (1880–1903).
Гробница Рахили, жены праотца Иакова (Быт. 35, 19–20), находится на пути из Иерусалима в Вифлеем. В мусульманский период над гробницей был воздвигнут мавзолей, перестроенный в 1841 г. на средства известного английского благотворителя Палестины М. Монтефиоре.
Драгоман
Вифлеем (др. – евр. Бет-Лехем) означает в буквальном переводе дом хлеба'. Христианское переосмысление названия города, которое имеет в виду о. Антонин, восходит к словам Спасителя о Себе: «Я есмь хлеб жизни» (Ин. 6, 35), «Я есмь хлеб сшедший с небес» (Ин. 6, 41), «Я хлеб живый, сшедший с небес» (Ин. 6, 51).
Все древнейшие храмы Палестины, включая храм Гроба Господня, были разрушены персидским нашествием 613 г. и затем неоднократно восстанавливались и перестраивались. Не пострадал лишь храм Рождества Христова в Вифлееме, полностью сохранивший архитектуру времен Юстиниана (сер. VI в.).
Честь эта стоила Патриархии