Пунцовое личико Дионы преисполнилось возмущением. Она побежала вперёд, загородила дорогу и выпалила:

      – Да тебе же лет шестнадцать, не больше!

      Смертнику всё же пришлось остановиться.

      – Ну и что?

      – Да то, что ты ещё совсем молодой! Какая следующая жизнь? Ты этой и половины не прожил! У тебя впереди ещё столько лет, а ты говоришь о таких ужасных вещах. Как ты можешь?

      – Достойная жизнь достаётся лишь ценой достойной смерти. Умри сейчас, живи после. Так нас учили, сколько себя помню.

      – Как ты…

      – Я смертник лагеря Каларгон, и должен был умереть в сегодняшней битве.

      Диона рассвирепела так, что из ушей едва не повалил дым.

      – Никому ты ничего не должен! А раз выжил, значит, никакой ты не смертник, и не был им никогда!

      Она окончательно сбила его с толку, и эта её непоколебимая уверенность посеяла в душе смутные сомнения. Это было очень необычно и чуждо, но всё же… Было в этом что-то такое, чему он никак не мог найти объяснений.

      Смертник ‒ или кто? ‒ взглянул на Диону по-новому, как будто увидел перед собой совершенно другого человека, более взрослого, более умного, посвящённого в некую тайну, о которой он даже не подозреваю.

      – А кто же я тогда? – со всей серьёзностью спросил он.

      Выражение Дионы смягчилось и погрустнело.

      – Мой отец говорил когда-то – ты то, что ты сам о себе думаешь, – тихо произнесла она.

      Подняв голову к небу, он увидел запоздалую стайку птиц, сгустившиеся синие тучи, ощутил, как усиливается ветер, раздражая ветви деревьев, сказал:

      – Ворота вот-вот закроют.

      И решительно тронулся с места.

      Диона поравнялась с ним, прошла в молчании несколько шагов и заговорила:

      – Меня чуть не убили сегодня… Но спасли меня не рыцари, а ты. Я благодарна и обязана тебе жизнью, и мне не важно, кем ты себя считаешь. Я рада, что ты выжил.

      Ответить было нечего, однако где-то глубоко внутри, там, куда не проникнет ни плеть надзирателя, ни вражеский клинок, вдруг сверкнула искра, вспыхнул огонёк и зародилось приятное тепло. Это пугало и в то же время вдохновляло на то, чего никогда не могло быть у смертника.

      «А вдруг я и в правду могу жить?»

      Глава 2 «Маска смертника и спрятанное клеймо»

      Этот внушительный зал, очевидно, давно не был востребован обитателями замка. Пыль летала в затхлом воздухе и осаживалась на столах и полках многочисленных книжных шкафов, въедалась в обивку диванов и кресел. Окна без занавесок закрыты на наружные створы и темноту разбавлял костёр в камине, настенные свечи и факелы. Их зажигала статная седовласая женщина в чепце и в строгом чёрном платье. Огромная люстра на высоком потолке, казалось, вот-вот сорвётся с цепей и под гнётом древности