Я вскочил и сел на диване, сердце просто выскакивало из груди. За окном уже стемнело. Сон был слишком жуткий и слишком реалистичный. Но что, если это было руководство к действию?

      Эта мысль буквально не давала мне покоя, я не мог сомкнуть глаз. А я ведь хотел быть в форме, ведь завтра у Наташи день рождения.

      Я говорил уже, что с эмоциями у меня было все плохо последние пару лет моей жизни?

      Сейчас расскажу тебе о своем психологическом состоянии более подробно, хотя словами описать это очень сложно. Особенно последний год. У меня было такое ощущение, будто я смотрю на свою жизнь со стороны. И особенно я это чувствовал, когда наступали какие-то праздники или торжества, где надо было натягивать на свое лицо улыбку. Я давно разучился радоваться. Меня не радовала вкусная еда, даже любимые блюда, они для меня все стали одного вкуса. Тяга к еде пропала, и я ел только тогда, когда начинало тошнить.

      Радость? Я уже не помню, что это такое. Когда у меня спрашивали «ты рад?» я даже не понимал, что у меня спрашивают, и просто пожимал плечами. Вся жизнь превратилась в серо-черную полосу, окончание которой я так отчаянно искал.

      Так и на дне рождения Наташи, который мы отмечали в ресторане, было много гостей, а я отсутствовал. То есть физически я был там, но вот ментально я был в другом месте. Если бы я верил в душу, я бы сказал, что уже в тот момент она начала отделяться от тела. Я сидел за столом и думал, что ведь это последний день рождения сестры, на котором я присутствую. Но мне от этого даже не было грустно. Мне было никак. Понимаешь? Просто никак. У меня перестали проявляться эмоции. Я не радовался и не грустил – просто ничего.

      Но я научился изображать эмоции. Я буквально смотрел, как это делают другие (по большей части наблюдал за актерами в кино) и повторял, часто перед зеркалом.

      Так и в этот раз, на этом празднике, на котором меня не было, я изображал радость. В определенный момент мне это надоело, и я решил передохнуть. Очень это энергозатратный процесс. Я вышел в коридор, и, как оказалось, у ресторана была крыша, к которой был доступ.

      Я стоял там, обдуваемый ветром, и смотрел на огни ночного города. Я буду по нему скучать, наверное. Я перегнулся через бортик, и посмотрел вниз. Если отсюда упасть, разобьешься, или выживешь?

      Но я никогда бы не омрачил Наташе праздник, да и я ведь дал себе год. Мои размышления прервала рука, которая легла мне на плечо. Я узнал этого человека, даже не оборачиваясь. Это была Наташа. А я так хотел побыть один! Но я не имел права показывать, как я раздосадован.

      Наташа укутала плечи в шаль, чтобы спрятаться от ветра, и подошла ко мне, встав рядом, и, так же как и я, глядя на ночной город:

      –