– Здесь была женщина! – воскликнул он. – Это дамское обручальное колечко.

      С этими словами он протянул его нам на раскрытой ладони. Мы сгрудились вокруг. Несомненно, этот золотой ободок когда-то украшал палец новобрачной.

      – Это еще сильнее запутывает дело, – проговорил Грегсон. – А оно, видит бог, и без того запутанное.

      – А вы уверены, что не распутывает? – возразил Холмс. – И хватит на него глазеть, нам это ничего не даст. Что у убитого было в карманах?

      – Все здесь, – ответил Грегсон, показывая на нижнюю ступеньку лестницы. – Золотые часы от лондонского мастера Барро, номер 97163. При них золотая цепочка, очень толстая и массивная. Золотое кольцо с масонской эмблемой. Золотая булавка – голова бульдога с рубиновыми глазами. Футляр из русской кожи, в нем карточки на имя Еноха Д. Дреббера из Кливленда; это соответствует инициалам Е. Д. Д. на белье. Бумажника нет, но в карманах нашлось семь фунтов тринадцать шиллингов. Карманное издание «Декамерона» Боккаччо, на форзаце имя некоего Джозефа Стэнджерсона. Два письма, одно на имя Е. Д. Дреббера, другое – Джозефа Стэнджерсона.

      – На какой адрес?

      – Контора Американской биржи на Стрэнде, до востребования. Оба письма из судоходной компании «Гион», и речь идет об отплытии их судов из Ливерпуля. Судя по всему, этот несчастный собирался возвращаться в Нью-Йорк.

      – Вы что-нибудь узнали об этом Стэнджерсоне?

      – Первым делом, сэр, я дал объявление в газету, – доложил Грегсон, – а один мой сотрудник отправился на Американскую биржу, но еще не вернулся.

      – В Кливленд телеграфировали?

      – Сегодня утром.

      – Что говорилось в телеграмме?

      – Мы просто изложили факты и сказали, что будем рады любой информации.

      – Вы не запросили никаких подробностей относительно того, что представляется вам самым важным?

      – Я спросил о Стэнджерсоне.

      – И больше ничего? Вы разве не видите, что в этом деле есть одно важнейшее обстоятельство? Вы не пошлете еще одну телеграмму?

      – Все, что я хотел сказать, я сказал, – с оскорбленным видом заявил Грегсон.

      Шерлок Холмс тихо усмехнулся и собирался было что-то ответить, но тут в комнате появился Лестрейд – пока мы разговаривали в прихожей, он прошел в гостиную; он потирал руки с напыщенным и самодовольным видом.

      – Мистер Грегсон, – заявил он, – я только что нашел улику чрезвычайной важности, которую, безусловно, просмотрели бы, если бы я не произвел тщательного осмотра стен.

      Глаза тщедушного человечка так и сияли, он с трудом скрывал свой восторг – чувствовалось, что он страшно рад обставить коллегу.

      – Идите сюда, – проговорил он, заталкивая нас в комнату, где воздух, казалось, стал