Что это я? Магазин еще успеется, с институтом, скажу маме. Я уже пила сок, когда незакрытая дверь открылась, и в нее друг за другом вошли братья. Сделала вид, что меня не интересует их присутствие в моей гостиной.

      – Сейчас машину подгонят, поедем в торговый центр? – спросил Максим, плюхнувшись в кресло напротив. Глеб остался стоять, подпирая дверь.

      – Не хочу.

      – Мы так и скажем отцу, что ты сама отказалась, – хмыкнул Глеб и, внезапно оторвался от двери и облокотившись руками на столик, навис надо мной.

      – Хорошо, – пожала плечами.

      – Чем загладить нашу вину, чтобы ты сняла эти чары? – спросил с ехидными интонациями в голосе.

      – Какие чары? – я оторвалась от созерцания стакана с соком и посмотрела на него с удивлением.

      – А то сама не знаешь! – Глеб явно злился.

      – Не знаю! – уже занервничала я.

      – Верни, чтобы стоял! – уже рычал и Максим, вставший рядом.

      – Кто стоял? – непонимающе переводила с одного на другого.

      – Член! – выкрикнул Максим.

      Я прекрасно знала, что это, и невольно перевела взгляд на их пах. Вспоминая их сегодня утром, обнаженных на кровати, залилась краской и переведя взгляд на парней.

      – Судя по всему, вы в этом не нуждаетесь! – их выпуклости под штанами явно говорили о возбуждении.

      – Это только в твоем присутствии!

      – Что? Я тут-то причем? – я непонимающе смотрела на Глеба.

      – Убери чары!

      – Да не умею я накладывать никаких чар! – смотрела на них и не понимала, почему они решили, что я что-то на них накладывала.

      – Глеб, она по ходу сама не знает, как это сделала, – Макс вернулся в кресло и сел, поправляя внушительный бугор в штанах.

      У меня уже, кажется, уши дымились от прилива крови, а лицо горело от стыда.

      Глеб отодвинул от меня столик, забрал из рук пустой стакан, и его рука провела по моей щеке.

      – Вообще у нас табу на девственниц, но, если выбора не будет… ведь ты нам не родная.

      Я подняла на него взгляд, в горле пересохло, заставляя рефлекторно сглотнуть. В его глазах сейчас что-то пряталось, заставляя сжать ноги.

      – А если расскажешь матери или отцу… Мы скажем, что ты нас сама спровоцировала, а мы – единственные сыновья. Большого наказания нам не грозит…

      Он начал наклоняться, а мои попытки отвернуться прервал, зажав подбородок пальцами и затем поцеловал. Нежно сминая губы, заставляя меня потерянно обмякнуть и не сопротивляться.

      – Опыт