Амброзии выпьем по сто

      В пути бесконечном и мглистом.

      Прости меня, Боже, за то,

      Что я остаюсь атеистом.

      Парадно шла эпоха коммунистов,

      Не уважая библии-кораны.

      Теперь кругом мордуют атеистов,

      А набожным припудривают раны.

      В плененье женщин истина проста:

      Побольше сладострастных слов про нежность.

      А наша ахиллесова пята —

      Для рук и ног открытая промежность.

      В глазах мужчины даже баба – королева,

      И за неё идти не боязно на смерть.

      Люблю расстёгивать я пуговички слева

      И ниже пояса смотреть.

      Не просите денег вы у Бога:

      Он спасает нищих, сильных, смелых.

      В двух местах бывает бабок много:

      В кошельке и в доме престарелых.

      Об удобствах мыслят слабо

      Головою лысою —

      На меня глазеют бабы:

      У столба я писаю.

      У меня расклад таков,

      Девицы-красавицы:

      Бабы лучше мужиков

      Тем, что больше нравятся.

      Мы смотрим на преступный мир сердито,

      Боясь соваться в тёмные углы.

      Ещё для однорукого бандита

      Наручников придумать не смогли.

      Он бьёт себя всё время по затылку,

      Когда банкет устроят среди дня:

      «В какой руке держать я должен вилку,

      Котлета если в правой у меня?»

      Ты привык на всех банкетах отмечаться —

      С высшим обществом, как шлак с металлом, слит

      И мелькаешь в телевизоре так часто,

      Что уже в нём рябь стабильная стоит.

      Современность нас убивает,

      Опускает до гадства и скотства.

      Но банкротства страшней не бывает,

      Чем богатой души банкротство.

      Такая уж у нас природа:

      Дойти до бани просто лень.

      Я не был в бане аж три года,

      Но в душе моюсь каждый день.

      Кругом наели хари —

      Худых ищи-свищи.

      Пока баран в отаре,

      Не ставь вариться щи.

      В битве с тупостью ходим мы ранены,

      Даже помощи просим у Бога.

      Мы уж столько поели баранины!

      А баранов ещё очень много.

      Да,