Но вот… Однажды, я бродил где-то один, среди литературных сайтов, останавливаясь там, где что-нибудь меня заинтересует. И вдруг…

      Не знаю, как описать это. Если бы у меня было сердце – я бы сказал, что оно сжалось. Ледяная картина уже наступившей зимы, ворвавшейся в ещё осенний город, затмила моё воображение. Повеяло смертным холодом. А потом…

      Потом я провалился в совершенно странную, чужую реальность… «Владик…», – внезапно пронеслось в моём сознании. И я мгновенно перенёсся… Нет, не в ту комнату, что была уже привычной, и где я так часто уже видел или ощущал моего друга. Нет, в какое-то мрачное пространство, из которого не было выхода. Что это? Гроб? Но он, Владик, был жив. Я чувствовал это. Мне стало жутко, нестерпимо больно в душе. И вдруг… Вновь выкинуло прочь, на улицу. Туда, куда тихо, незаметно, не вовремя прокралась зима, среди осени вдруг завыла она между высотных домов ледяным ветром… Косые нити дождевых, стекленеющих на лету, капель хлестали в окна. Толпы продрогших, несчастных прохожих спешили по своим делам, забегали в магазины и в створки метро.

      Здесь было лучше, чем в том гробу или коробке. Но, мне надо было вернуться назад, к Владику… Чтобы понять, что же с ним произошло.

      Я снова подумал о нём, и…

      На этот раз, оказался в абсолютно не знакомом мне помещении. Это была комната, квартира – но не Владика. Другая.

      Возле окна здесь был стол, на нём – водружён компьютер, довольно заслуженный. Гораздо старее, чем был у моего друга. А возле него, в кресле, сидел человек. Он уставился в экран, потом огляделся вокруг. Там были и другие люди. Они стояли в центре комнаты, под люстрой. Трое. А ещё один, маленький, тщедушный, жался к стенке у самой двери.

      – Это уже ты, Царь? – спросил самый высокий и толстый из троицы.

      – Я, Боров… Только, мутно мне что-то. Опохмелиться бы, – отвечал высокий, стройный парень, сидящий в кресле. Но, будто бы не своим голосом.

      – Не спеши нажраться. Ты теперь – в теле непьющего спортсмена, – напомнил ему Боров.

      – Ага… Потому мне и дурно, наверное, – отозвался тот, закатив глаза.

      – Нет, это – адаптация, всего лишь. К завтрому пройдёт, – провизжал фальцетом тот тщедушный, от двери.

      – Вали сюда, Крот. Возьми этот дурацкий прибор, – сказал какой-то помятый, неопрятный парень с большим, крючковатым носом.

      Крот приблизился, с явной опаской. Взял из рук подельника прибор: небольшой ящичек кубической формы.

      – Здесь он теперь… Ещё пригодится, быть может. Если не сдохнет. Мгновенно считан и упакован – вот до чего техника дошла, – промямлил мелкий.

      – Береги коробку, куб этот. Отвези к себе в центр. Надо будет – вернём его назад. Я – всего лишь копия. Снова сольюсь с хозяином. А этого – возвернём