По поляне плывет серый сумрак. Красное, как угли закатное небо поблескивает там и сям между стволов.

      – Давай передохнем, – говорит Катаржина.

      – Ладно, – соглашается Марек.

      У него сумятица и неразбериха в голове. Эрегированный член по-прежнему стоит торчком, всю дорогу до леса головка члена терлась о раму велосипеда.

      Катаржина ставит велосипед к березе и обходит полянку. Панночка искоса посматривает на Марека и смущенно улыбается.

      – Если я попрошу, ты сделаешь для меня одну вещь? – спрашивает Катаржина, и Марек слышит, как ее голос дрожит от волнения.

      – Все, что попросишь, – отвечает Марек. – Ты же знаешь, я от тебя без ума.

      Он чувствует, как волнение панночки передается ему.

      – Пообещай, что сделаешь, – просит Катаржина. – И пожалуйста, не спрашивай, зачем мне это нужно. Просто сделай, как я прошу.

      Панночка смотрит на него шальными глазами и кусает губы. Её щеки розовеют от смущения.

      – Обещаю, – говорит Марек, а сам теряется в догадках.

      Катаржина выламывает из куста длинный прут и очищает его от листьев.

      – Мне немного неловко тебя об этом просить, – говорит панночка, подходя к Мареку все ближе.

      И тут с ветки дерева с пронзительным криком срывается большая птица. Она пикирует вниз, прямо на Катаржину, и Марек успевает заметить черные с белыми кончиками крылья и длинный хвост. Катаржина испуганно вскрикивает и пытается закрыть лицо руками, но сорока налетает на нее и бьет крыльями, а потом облетает поляну по кругу и исчезает среди темных деревьев.

      – Да что с ней такое? – удивляется Марек.

      – Чертова птица мне щеку разодрала, – жалуется Катаржина. – Больно как…

      В слабеющем свете Марек видит капельки крови, выступившие на щеке панночки из неровной царапины, оставленной когтями птицы.

      – Так не бывает, – говорит Марек. – Сороки не бросаются на людей. Это какая-то ерунда. Знаешь, я уже где-то видел эту птицу…

      – Здесь полно этих несносных сорок, – злится Катаржина.

      Она находит платок и осторожно стирает кровь со щеки.

      – Знаешь, что-то мне не по себе, – невесело улыбается панночка. – Поехали отсюда, пока совсем не стемнело.