Тетрадка, большая, в клеенчатой обложке, показалась мне знакомой. Я поднял ее, отряхнул от земли. Она самая, Петькин дневник. Нужно сохранить.

      Идти особенно было некуда. Ноги привели к единственному знакомому двору, совсем недавно я забирал отсюда старушку. Подумалось – эвакуировал. Калитка была распахнута настежь, а точно помню – прикрывала ее бабушка. Вернулась? Не у каждой дочки погостить удается, по-разному бывает. Тем более – жить.

      Я, на правах знакомого, зашел. Дом, однако, стоял нетревоженный. И дверь аккуратная, и окна, все заперто. А по двору беспорядок, не шибко сильный, но беспорядок. Не нарочно, просто никто не трудился обойти старое ведро, помидоры на грядке, сложенную поленницу. Впечатление, будто зашли за бабкой, но, не доходя до дома, поняли – нет ее. И ушли. Одно смущало – следы на грядке. Не подошвы, скорее, босиком кто-то шастал. Хотя отпечатки нечеткие, а я не следопыт.

      Нет бабушки. Не с кем перемолвиться.

      Бесцельно прошелся я по совершенно пустой теперь деревне, тишина давила тяжелым гнетом, не продохнуть, не выпрямиться.

      На кладбище я шел, принуждая себя. Никогда не любил могил, сразу начинало зудеть где-то внутри. В детстве сказок страшных наслушался, или что, но всегда охватывает меня тревога и неуют – здесь, в Киевской Лавре, в Казанском соборе. Всегда удивлялся, когда читал про безмятежность и покой в подобных местах. Нет, скорее, словно под высоковольтной линией стоишь. Самовнушение, конечно. Но и сейчас подобное чувство посетило меня. Пора бром пить, валерианку. Капли датского короля. По чайной ложке в правое ухо.

      И тут мерещились мне перемены – землица в той кучке посвежее будто, крест в прошлый раз прямо стоял, а теперь съехал на сторону. Конечно, все это обман чувств, утешал я себя. Но утешений хватило ненадолго: мраморная плита, которой я не так давно интересовался, пропала. Добрались таки могильные воры, пришел черед Шаршков.

      Я постоял над разворошенной могилой. Земля была раскидана в стороны, словно… Чушь поросячья и переутомление. Срочно требуется отпуск.

      На плиту я наткнулся почти сразу – она лежала в шагах десяти, в бурьяне. Я думал – плохо, украли. А выходит еще хуже.

      Шесть часов вечера, но вечера в июле длинные, солнце еще довольно высоко. Я прошелся дальше, уже не оглядываясь по сторонам. Хватит того, что увидел.

      Ничего особенного я не увидел. Подумаешь, могилу раскопали. Чем удивили. Первый раз, что ли. Даже на охраняемом,