В ожидании полета. Евгений Сидоров
Читать онлайн книгу.
об этом, помните о местах, где цветы не цветут, трава не растет, где смолкает всякий голос, о жизнях, уносимых в вечность, в которой они оказываются заперты навсегда. Помните о тех, кого уже никто не помнит и кого никогда не было (ведь о них никто не помнит – так были ли они?), а если и помнят – то о них ли? О том, чем они действительно были? Или всего лишь о потоке бессвязных мыслей, что они возбуждали? «Смотрите на нас – мы живы, мы здесь!» – Все кричит об этом, но уходит день, каждый день и боем часов восклицает «о, реквием!». Помните о том, что год слагается из трехсот шестидесяти пяти дней и жить вам (если повезет, или не повезет) восемьдесят лет. Посчитайте внимательно. Подумайте сколько дней вы были не в духе, сколько дней вы говорили «завтра», сколько дней ушло в пустоту, которую вы сами перед ними разверзли – даже не зная, собственно, зачем. Подумайте.
На том острове растет дерево, которого не должно быть. Ссохшееся, лишенное растительности, даже тогда, когда все другие деревья примеряют свои цветастые одеяния. Оно словно одинокий странник, пришедший туда, где его никто не ждал и так и оставшийся там. Помнит ли кто-то его в цвету, рвал ли кто-нибудь и с него листья, чтобы рассыпать их зеленым, желтым, красным ковром под ногами. Оно черное и сухое, с торчащими в стороны ветвями, словно пальцами, сведенными судорогой в агонии. Ветер лишь отдается легким скрипом в этих безжизненных отростках. Дерево взирает на происходящее вокруг, с отстраненностью поселянина, уже приговорившего себя к смерти, но все еще ждущего ее у запертых врат. Птицы не садятся на него, и рука проходящего мимо не коснется его. Все в мире словно отказалось видеть его, слышать его, всякая мысль о нем давным-давно угасла. Как угасает мысль о покинувших нас. Данте сказал, что души самоубийц становятся деревьями, терзаемыми гарпиями. Но может никаких гарпий нет и это еще страшнее. Все покинуло эти души. Обречены они находится там, где все позабыло о них, вечные, они стонут «о, реквием».
Посреди реки лежит тот остров, замирающий, когда день уходит, когда солнце отворачивается от всего на земле, но время еще неумолимей, ведь к тому, от чего оно отвернулось, оно уже никогда не вернется.
Посреди реки лежит тот остров, тихий, замерший. А на нем стоит дерево, век которого давно закончен, но оно обречено стоять, безжизненное, пустое, тихое, покинутое.
Ворона слетела с дерева и пролетела над уродливым странником ушедших времен. «О, реквием».
7. Сон Николая[7]
Берег реки, ветер дует, осень явно вступила в свои права. По частично-песчаному пляжу пролетает сорванный ветром пляжный зонт. Николай сидит на скамейке с небольшим металлическим навесом. Задувает сильный, штормовой ветер – на берегу толстяк в купальном костюме орет: «Тайфун! Тайфун!». Ветер затихает. Из небольшой рощи, которой оканчивается пляж выходит Марина.
Марина: значит, ты пришел.
Николай: Я приходил, но тебя уже не было.
Марина: Ты всегда плохо видел –
Музыкальная тема данного эпизода песня группы Jefferson Starship – «Sketches Of China»