Тайная сторона Игры. Василий Павлович Щепетнев
Читать онлайн книгу.
ради сапог, часов, куска хлеба даже. Квартиры грабят, случается. Иногда с озорством.
Но последнее время кто-то совсем с цепи сорвался. Не просто убьет, а непонятно. Все в квартире на месте, ничего не взято, даже то, что на виду, и что спрятано, тоже цело – золото, мануфактура, да мало ли какого добра у людей осталось. Только в убитом – или убитой, он не выбирает, – крови в теле почти не остается. И обязательно головы нет. Аккуратно так отрезана, силы убийца невероятной, и инструмент имеет острейший, вроде глотины, не иначе.
– Глотины?
– Ну да, что французских буржуев глотала, королей всяких, принцесс, графьев. Острая, саморубная. Чик – и граф без головы. Понятная для народа агитация. Только глотина большая была, с комод, и высокая, не утаишь. Здесь же маленькое орудие. Может, сабелька острейшая. Потому как опрашивали людей – никто ничего необычного не видел.
«Паккард» остановился у большого шестиэтажного дома.
– Он самый, – сказал неизвестный.
Неспешно вылезли из автомобиля. Не сколько езда понравилась, хотя и это тоже, сколько не хотелось возвращаться в обычный мир. Мир, где на пятом этаже дома купца Красинкова лежит обезглавленный труп.
Неизвестный уверенно провел их мимо заколоченного парадного к черному ходу. По тому, как смотрели жильцы, стало очевидно: неизвестный Арехину, им, жильцам, был очень известен и пользовался уважением и даже какой-то властью. Предкомдомуправ, не меньше.
Подъемная машина, разумеется, не работала. Вернее, работала, но памятником минувшим дням.
Лестница, на удивление, оказалась не загаженной, видно, убирали. Алехин в сумерках (наконец-то!) разглядел бумажку-график. Почти турнирная таблица.
Сходство заставило улыбнуться, не очень, впрочем, весело. Мало было веселья в кухонных запахах, в худых котах, опасливо глядящих из углов, в доносившейся невесть откуда визгливой брани, которую новые вселенцы-насельники считали обыкновенным, даже приятельским разговором.
Зато не стреляют.
Поднявшись, постояли – собраться с мыслями. Отдышаться, прислушаться. Было чуть спокойнее, нежели внизу, но где-то еще выше надрывно орал ребенок, его злобно баюкала мать, слышался детский топот…
– Большой дом. Тысяча душ. Прежде, конечно, меньше, много меньше, но теперь… – неизвестный обращался к Арехину: раз у Арехина автомобиль, то он – человек непростой. Может, даже не меньше товарища Оболикшто. Может, даже и больше товарища Оболикшто. Товарищ Оболикшто пешком ходит, редко-редко на казенном извозчике.
– Откуда же взялась эта тысяча душ?
– Уплотняемся, – жалко, но с потугой на бодрость, улыбнулся неизвестный, и, спохватившись, добавил: – Я – Петрушенко, Никанор Петрушенко, председатель комитета управления домового товарищества. А жиличка та, что убитая, Лизавета Смолянская, учительница.... Вернее, была учительницей. Хотя по виду и по всему буржуазного происхождения, из бывших, – тут он опять засомневался, потому что Арехин на пролетария никак не тянул, но и бывшим назвать его тоже невозможно. Какой же он бывший?