Пушкин с востока на запад. Евгений Петропавловский
Читать онлайн книгу.
послушайте, какая древняя поэтика проливается из этих звуков: «О Русская земле! Уже за шеломянем еси!»… Как представлю сей образ и глубину времён, из коей он явился, прямо ком к горлу подступает от восторга и благоговения. Такое чувство, будто смотришь в бездонную пучину, и она завораживает.
– Вполне понимаю ваши чувства. История подобна океану: сколь из неё ни черпай, а всё же выше сил человечьих дочерпаться до самого дна – под каждым слоем обязательно обнаружится ещё что-нибудь неизведанное. Взять, к примеру, ту же Тмутаракань: если основываться на сочинениях Геродота, Страбона и прочих античных авторов, то прежде хазар, касогов и русов по её берегам располагались многочисленные эллинские города и селения. То же самое и с древними таврами и киммерианами – теми, кого господин Ключевский называет «обитателями южной России» – они ведь жили здесь задолго до скифов. А Руси тогда, пожалуй, ещё и в помине не было.
– Увы, на такую глубину моему воображению нырнуть затруднительно: воздуху не достанет. А вот о тмутараканских временах я, пожалуй, напишу поэму – о Мстиславе Удалом5 и о его поединке с касожским князем Редедей.
– Похвальный замысел, тем паче что ваш труд послужит делу просвещения.
– Вряд ли. Я вижу это в образе легенды, апофеозом коей послужит единоборство князей в круге их дружин, готовых сойтись на поле брани.
– В том и штука, что иные легенды подчас напоминают нам об истинных событиях, забытых народами. А в вашем случае – и вовсе о целом древнерусском княжестве, превратившемся как бы в призрак. Не зря ведь на Руси слово «тмутаракань» стало нарицательным, означающим столь неуглядимую даль, что и представить трудно, а загадочные чужедальние края за Диким полем стали звать – сначала Касогией, а затем Казакией… К слову, нынешнее казачье население тоже ведь здешние места осваивает довольно давно.
– Полноте, лет тридцать миновало с тех пор, как Екатерина переселила казаков в Прикубанье6.
– Так-то оно так, но прежде черноморцев здесь жили бродники, а после них – игнат-казаки.
– Игнат-казаки? Не ведаю о таких. Расскажите, сделайте одолжение.
– Извольте…
Далее следовало повествование Гавриила Васильевича о том, что казаки – сначала запорожские, а затем донские и яицкие – всегда помнили о существовании на южной границе Дикого Поля привольной степной области, раскинувшейся на самом краю обитаемого мира, где можно сутками скакать на добром коне по буйным ковылям и никого, кроме зверя и птицы, не встретить. Оттого ещё называли кубанские степи Южной Сибирью… И задолго до недавнего исхода на Кубань запорожцев-черноморцев переселялись сюда самые отчаянные нестрашливцы.
Исстари укрывались на Кубани беглые крестьяне. Перебирались сюда и староверы, не принявшие никонианского троеперстия и прочих – нечестивых по их убеждению – церковных реформ. В годы регентства царевны Софьи привёл сюда отряд донских казаков атаман Пётр Мурзенко, и вскоре за ним переселились ещё несколько
Пушкин со многими делился своим замыслом поэмы о тмутараканском князе Мстиславе Удалом, однако так его и не реализовал.
В 1792 году императрицей Екатериной II была подписана Жалованная Грамота, по которой Черноморскому казачьему войску передавались на вечное владение кубанские земли.