Капитан и Ледокол. Станислав Гольдфарб
Читать онлайн книгу.
живо представил на себе его колючий взгляд из-под клочков бровей, лицо, полное недоумения и гнева, – под конец зимней навигации, накануне нового года сотворить такое! Отрывистым голосом начальник пароходства скажет: «Крайняя беда приключилась, Капитан! И ты принес ее ко мне на стол, в телефонную трубку, в газеты…» Безнадежно махнет рукой, потому что и правда заменить Ледокол нечем. Придется молча слушать, глотать горькие обвинения, потому что объяснить, как такое могло произойти, он не мог, не знал, не понимал. А без обвинений никак не обойтись, без них сейчас нельзя. Ну никак невозможно без них, потому что все устроено до обидного просто: тебя обвинили, поругали, погрозили – ты «исправил», дело двинулось. И так до победного конца, когда или обвинения заканчиваются и становятся абсурдными, или когда двигаться дальше просто некуда! Бог его знает, как так случилось, что именно обвинения стали активным движителем всего. Получается, страх – эффективное топливо? Получается, секрет машины времени, вечного двигателя в пинке: пнул – двигается! Не пнул – не двигается…
Ледокол
Воспоминанья о стихии
Ледокол – судно не простое, а для тех лет, можно сказать, и вовсе редкое. Это вам не просто корпус с паровой машиной. Здесь все очень сложно: специальные механизмы для закачивания воды, для ее сброса, особая конструкция паровых котлов, специальная обшивка из прочной стали. Да что тут долго говорить, их и было то долгое время два на всю Россию – паром-ледокол «Байкал» и он – «Ангара».
И если уж говорить откровенно, никто не мог предположить, что Ледокол – это не бездушное плавсредство, а вполне себе думающий организм, только металлический. Он чувствовал все, что происходит вокруг, слышал о чем говорят, только сказать ничего не мог. Это умный Ледокол компенсировал своей любовью к команде и особенно к Капитану и старался помогать им чуть больше, чем позволяли ему возможности, заложенные конструкторами и инженерами в далекой Англии, месте его рождения. Настроение и тревоги Капитана ему были по-ледокольному понятны. Но с ними он ничего не мог поделать. Реально ничего. Обычно он помогал Капитану мягким ходом – сам «договаривался» с волной, стрелочками на приборах, которые после этого едва-едва подрагивали, а то и вовсе замирали и оживали лишь после стычек с толстым байкальским льдом. Также сам договаривался с шестереночками и рычажками, валиками и винтами, настраивал их, чтобы работали лучше лучшего, когда кто-то из команды очень спешил, к примеру, на семейное торжество (и тогда старпом или боцман с удивлением отмечали, что ход немножко, но убыстряется; они пожимали плечами и списывали все на сложные подводные течения, на уголек, который загрузили в рейс, который горел получше предыдущей партии). Ледокол, только ухмылялся, рыская носом в ледяном крошеве чистой воды, пусть, дескать, думают, что хотят. Его дело рабочее. Если можно было избежать, старался без надобности не лезть на ледовые заторы, по ночам ходил внимательно, сосредоточенно вслушиваясь в