Собаки брели, озираясь с опаской,

      И жались к подпаску, и ждали беды.

      По той же дороге чрез эту же местность

      Шло несколько ангелов в гуще толпы.

      Незримыми делала их бестелесность,

      Но шаг оставлял отпечаток стопы.

      У камня толпилась орава народу.

      Светало. Означились кедров стволы.

      – А кто вы такие? – спросила Мария.

      – Мы племя пастушье и неба послы,

      Пришли вознести Вам Обоим хвалы.

      – Всем вместе нельзя. Подождите у входа.

      Средь серой, как пепел, предутренней мглы

      Топтались погонщики и овцеводы,

      Ругались со всадниками пешеходы,

      У выдолбленной водопойной колоды

      Ревели верблюды, лягались ослы.

      Светало. Рассвет, как пылинки золы,

      Последние звезды сметал с небосвода.

      И только волхвов из несметного сброда

      Впустила Мария в отверстье скалы.

      Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,

      Как месяца луч в углубленье дупла.

      Ему заменяли овчинную шубу

      Ослиные губы и ноздри вола.

      Стояли в тени, словно в сумраке хлева,

      Шептались, едва подбирая слова.

      Вдруг кто-то в потемках, немного налево

      От яслей рукой отодвинул волхва,

      И тот оглянулся: с порога на Деву,

      Как гостья, смотрела звезда Рождества.