Двести лет рода. Вячеслав Панкратов
Читать онлайн книгу.
две ветви рода: Астаховы и Яшины, но переплетение ветвей, как показывает практика, не всегда проходит просто, а здесь оказалось, что и вовсе со сложностями.
Во-первых, будущей Алькиной бабушке Саше (Александре) не очень-то нравился будущий Алькин дедушка Миша: и ростом-то не вышел, и говорит, бывает, как-то торопливо и при этом голову назад закидывает, а когда спешит сказать или спорит, даже глаза прикрывает от напряжения, словно запеть собирается (в этом Алька убедился сам, когда познакомился с дедом). К тому же Александра, немало пожившая в Людинове у бабушки Полины, считала себя уже несколько городской жительницей, мещанкой, а Михаил, хотя и ловкий, и умел все, и работал за двоих, но все же был крестьянином с хутора. Был он еще на шесть лет старше ее, и это тоже отпугивало восемнадцатилетнюю Александру. Знала бы она наперед какой страшный век придется на их совместную жизнь, сколько болей и мук переживет она с ним, скольких детей родит и скольких потеряет, и всегда рядом с ней будет тянуть семью ее верный Михаил, работавший с зари до зори, вертевшийся, как волчок, успевавший и на заводе, и в поле, и в доме, лишь бы вырастить и выпустить в люди всех детей, а за ними и внуков – последний большой куст рода Астаховых-Яшиных, завершивших в последствии своим потомством двадцатый век всемирной и одиннадцатый век российской истории.
Александра, тем не менее, согласилась, но здесь-то и выпер наружу подводный камень родства. Разумеется «двойные стандарты», как термин, появился в обиходе в конце двадцатого века, но, как факт, и двойные, и тройные, и даже более многополярные стандарты существовали у рода человеческого испокон веков. Русская церковь, всегда державшаяся строгих правил по поводу родственных браков, тем не менее за три века династии Романовых позволила русским императорам так переродниться с монаршими фамилиями Европы, что довела последнего наследника престола Алексея до гемофилии, хотя своей причастности к этому факту не афиширует до сих пор. И крестила, и перекрещивала, и венчала, и снова крестила. Но это для помазанников божьих, а вот что до простого народа, тут церковь показывала себя таким истовым блюстителем генетического здоровья, что впору ставить ее в пример не только медицине двадцать первого века, но и медицинам всех предыдущих веков вместе взятым. Видите ли, раб божий Михаил сын Ивана по прапрадеду Яшин оказался то ли троюродным то ли четвероюродным племянником рабы божьей Александры дочери Василия в девичестве Астаховой. Докопались-таки по церковным книгам, хотя никто этого особенно и не скрывал. Докопались, но тут же и запутались: то ли троюродный, то ли четвероюродный, за сто лет попробуй-разберись в этих книгах с рыхлыми листами и выцветшими чернилами. Но грех содомии все же замаячил: родственники, – а значит не венчать, не крестить, за церковной оградой не хоронить…
Уж сколько подмазывали дьяконов, сколько передарили батюшке, ничего не помогало (людиновский батюшка с монархами близких дел не имел, принимал только от своих,