Ты – мой алтарь и эшафот,

      Моё блаженство и мученье!

      О, сцена, уж который год

      В тебе ищу я утешенье,

      Но ты поблажек не даешь,

      У нас с тобой иной обычай:

      Ты, затаившись, молча ждешь

      Меня, как зверь свою добычу.

      Ты знаешь, я опять приду,

      Наперекор слепому страху,

      Как в гипнотическом бреду,

      Сложить главу тебе на плаху

      И напоить из ран моих

      Всех, кто собрался для забавы,

      И от капризных вкусов их

      Дурной ждать или доброй славы.

      Венец ли, гибель прочишь мне,

      Тебе я верность соблюдаю.

      Я на тебе, как на войне —

      Живу, служу и умираю.

      Взошел на сцену. Скромен, прост. Ему

      Навстречу зал с плесканьем рук подался,

      Но сразу же отхлынул, стушевался

      И, словно оброненный в тишину,

      Умолк под ясным взглядом светлых глаз,

      Которым он провел, как будто гладя,

      Ни на кого в отдельности не глядя,

      По залу, точно зная, что сейчас,

      Пока еще не слышит ничего,

      Но преисполнен каждый предвкушенья,

      Произойдет чудесное рожденье

      Живого звука из-под рук его.

      Однажды мы осмелимся уплыть

      За горизонт рутины и банальности,

      И будем вольно петь и говорить,

      Перебирая темы и тональности.

      И песня эта, этот разговор,

      Поддавшись прихотливости течения,

      Сплетутся в многокрасочный узор,

      Что наших судеб станет отражением.

      И созерцая жизни кружевьё,

      Начал и окончаний совокупности,

      Мы, как по карте, вновь пройдём её,

      Чтобы вернуться в гавань нашей юности.

      Вдали от суеты и тщетных дел

      Напев и слово ясностью наполнятся,

      И всё, что каждый прежде не успел,

      Там, как мечта, само собой исполнится.

      Я много лет в глубокой тишине

      Безропотно сношу свое забвенье.

      О, как давно смычка прикосновенье

      Не пробуждало отклика во мне!

      А ведь, бывало, он, начав игру,

      Моей струны коснуться мог небрежно,

      И всей душой, с восторгом и надеждой

      Я отзывалась трепетно ему!..

      Не знаю, сколько миновало дней

      С тех пор, как мы в безвременной разлуке,

      И только память о заветном звуке

      Я сохраняю в немоте своей.

      И грезится, что будем мы вдвоем,

      Он вновь прильнет к моим ожившим струнам,

      И мы, как прежде, в полнозвучье юном

      Забытое согласье обретем.

      О, если бы могло случиться вдруг

      Такое чудо на одно мгновенье,

      То целый век безмолвного смиренья

      Я отдала бы за единый звук!

      Любовь не расцветает под замком

      И выпорхнет на волю неизменно.

      Наивен, кто надеется силком

      Её пленить – она не терпит плена.

      Даруй мне, Боже, мудрость и чутье,

      Чтоб я могла, не жаждая погони,

      Без принуждения удержать её,

      Как птицу, на распахнутой ладони…

      Хочешь, по жизни с тобой пойдем?

      Будут канавы, кочки…

      Да, нелегко, но зато вдвоем,

      А не поодиночке.

      Я огрубел – что скрывать! – живя

      В мире своем жестоком.

      Ты постарайся принять меня

      Лаской, а не упреком.

      Чёрен ли, бел я – не в этом суть,

      Масть нарисуем сами.

      Ты же сумей на меня взглянуть

      Сердцем, а не глазами.

      Правда людская не лучше лжи.

      Что будет между нами?

      Подлинность Credo ты докажи

      Делом,