Выдача преступников. А. И. Бойцов
Читать онлайн книгу.
уголовного права.[334]
Исходной посылкой означенного заблуждения служит тезис о том, что первичными элементами системы, между которыми возникают коллизии, являются нормы права, отождествляемые с таким минимальным структурным элементом законодательства, как статья закона, тогда как правовая норма – более сложное, нежели правовое предписание, образование, содержание которого выражается через систему предписаний Общей и Особенной частей.
В действительности указанные предписания не имеют и не могут иметь самостоятельного значения в качестве нормативного регулятора, поскольку, отвечая на вопрос, какой закон надо применить к нормируемым отношениям, они не дают ответа на вопрос, как эти отношения регулируются. Собственно же пространственные коллизионные нормы обладают всеми признаками обычной уголовно-правовой нормы, только их содержание образуют положения как национального, так и иностранного закона или внутригосударственного и международного права. Именно поэтому они и являются транзиторными, или переходными, т. е. такими нормами, благодаря которым функцию юридического регулятора выполняют обе национальноправовые системы или национальное и международное право.
В этом плане уголовно-правовые системы различных государств в совокупности с системой международного уголовного права представляют собой нечто вроде системы сообщающихся сосудов, соединение между которыми осуществляется при посредстве переходных (коллизионных) норма права. Возникая на стыке взаимодействия различных правосистем, такого рода нормы не могут быть вполне отнесены ни к одной из них, коль скоро их содержание образует импликация той и другой правовой системы, или сложное соединение, сочетающее в себе волю отдельного государства и волю международного сообщества государств. При такой же постановке вопроса, когда предписания уголовного закона о его действии в пространстве «вырываются» из общего контекста уголовно-правовой нормы, происхождение коллизионных норм – и соответственно местоположение этих фрагментов – вполне можно связать с процессуальным правом, вопреки тому, что признаки места совершения преступления столь же органично присущи уголовно-правовой норме, как и признаки, определяющие сферу ее действия во времени, по кругу лиц и соответствующих ситуаций.
Той же судьбе следует и институт экстрадиции. Вспомним, например, что еще отечественный закон «О выдаче преступников по требованиям иностранных государств» от 15 декабря 1911 г. был включен в Свод законов Российский империи в виде отдельной главы процессуального законодательства, вслед за главой 11, в которой речь шла об объявлении розыска скрывшихся преступников.[335] С тех пор прошло почти столетие, но разве не о том же свидетельствует включение в новый российский УПК, принятый в 2001 г., целой главы о выдаче (ст. 460^73), регламентирующей отнюдь не только вопросы ее процедуры? Этот факт был расценен некоторыми процессуалистами в качестве убедительного обстоятельства,
На примере ст. 6 Основ 1958 г. строение понимаемой таким образом темпоральной нормы выглядит следующим образом: преступность и наказуемость деяния (гипотеза) определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния (диспозиция), иначе судебное решение, как основанное не на том законе, который подлежал применению, подлежит отмене (санкция) (См.:
См.: Свод законов Российской империи. Т. 16. Ч. 1. Пг., 1914. С. 143–147.