По агентурным данным. Фридрих Незнанский
Читать онлайн книгу.
песню. В отблесках полыхавшего в большом камине огня их голоса и звуки аккордеона поднимались к высокому потолку. Вера стояла рядом с Генрихом, который обнимал ее за талию. И ей было приятно его осторожное объятие. Она думала о том, какие милые люди окружают ее в этот вечер, как они дружелюбны, как встречают приезжих, которых знать-то не знают, но вот безоговорочно принимают в свой круг, делятся своим теплом. И она начала потихоньку подпевать, покачивая в такт песне кружкой, которую Генрих не уставал наполнять.
Roslein, Roslein, Roslein rot, Roslein auf der Heide,[4] – пели они.
Вера старательно пела, незаметно озираясь: она чувствовала на себе чей-то взгляд. Чуть в стороне от всех стоял тот самый лыжный инструктор, который чуть не испортил ей вечер, а теперь не спускал с нее глаз. Вера демонстративно пыталась выдержать этот взгляд, отметив, что мужчина очень хорош собой. Лет тридцати с небольшим, с короткой стрижкой темно-русых волос, со светлыми, в крапинках глазами и великолепным загаром, который еще более оттеняла белоснежная рубашка. Он держал в руке кружку с пуншем и был единственным в зале, кто не участвовал в хоровом пении. Плотно сомкнул красиво очерченный рот, он смотрел на Веру, и она вдруг смутилась и сердито отвернулась.
Новый год стремительно приближался, и так же стремительно нарастало всеобщее веселье. Молодежь снова закружилась в танце, по углам были видны целующиеся парочки, то и дело сыпались шутки, значения которых Вера не понимала, из-за незнания здешнего диалекта, но чувствовала их соленый вкус: женщины прыскали в кулак, а мужчины громко хохотали. Сын хозяев не отходил от нее, приглашал на каждый танец, а в перерывах все пополнял ее кружку. Его рука постоянно лежала на ее талии, и Вера даже как будто привыкла к теплу его широкой ладони.
Когда до Нового года оставалось не более четверти часа, старик Фигельман залез вдруг на стул и потребовал тишины.
– Как ветеран Западного фронта, воевавший там с тысяча девятьсот четырнадцатого по тысяча девятьсот восемнадцатый, – торжественно говорил он, – прошу, чтобы вы все исполнили вместе со мной дорогую мне песню.
Он махнул рукой, аккордеонист раздвинул меха, и в зале зазвучали начальные аккорды
«Deutschland, Deutschland uber Alles».[5]
Вера не слышала ранее, чтобы эту песню исполняли в Австрии, но она знала ее благодаря няне-немке и потому охотно подпевала, как и следует настоящей передовых взглядов молодой женщине, пусть и немного пьяной. Или даже излишне пьяной.
Генрих, тронутый тем, что она знает слова песни, наклонился и поцеловал ее в шею. Вера невольно вскинула глаза на лыжного инструктора. Он наблюдал за ними и, поймав ее взгляд, отвернулся.
«Назло буду принимать ухаживания Генриха. Он такой милый и трогательный», – подумала Вера, продолжая петь.
Когда песня закончилась, старик Фигельман, все еще стоявший на стуле, предложил тост за русских женщин, за дружбу между немецким и
«Розочка, розочка, розочка красная, что на полянке растет» (нем).
«Германия, Германия превыше всего» (нем.).