Желчные домыслы вряд ли напрасны.

      Ты не застряла в конторе, в гостях.

      Неадекватны раздумья, ужасны,

      Брейк выдают на семейных костях.

      Мысли – свирепые грозные волки, —

      Клацая гневно клыками, снуют,

      Не опасаясь угрозы двустволки,

      Уничтожают очаг и уют.

      В памяти всплыли прошедшие годы,

      Что сохранил пыльный фотоальбом.

      Мрачным рельефом вернулись невзгоды.

      Бьюсь я о стену морщинистым лбом,

      Предвосхищаю, что после развода

      Кофты сожгу твои, белый тулуп,

      Изобразив, словно это колода,

      В лес отнесу изувеченный труп.

      В думах я – лютый маньяк, Чикатило.

      Застят кроваво сомненья глаза.

      Раньше с тобой разобраться претило

      Мне воспитанье. Отныне, гюрза,

      Ты нашинкована в мелкую стружку,

      Вырван, растёрт ядовитейший зуб.

      Ни на одну не глядел я подружку,

      Дома всегда ночевал, однолюб,

      И заработал мученье лихое —

      Маяться, думая, где ты и с кем?

      Выпил. Созрело решенье бухое:

      Как каннибал злой, обоих вас съем.

      Дверь отворилась… Ты с мамой моею?!

      Шум, поцелуи: «Привет, дорогой!»

      Я обмякаю, смертельно бледнею.

      «Ждёшь с нетерпением нас, золотой, —

      Фото достал, где мы все молодые?

      Вещи развесил? Доел рыбный суп?

      Недомогал? Губы сжаты немые.

      Чувствуешь плохо – напялил тулуп?

      Вижу, скучал, разбирал инструменты,

      Переточил топоры и ножи!..

      Миленький, наши тебе комплименты,

      Ты меня любишь? Скорей докажи!»