Второй раз я проснулся после полудня. Рядом сидела маленькая всклокоченная девчушка и пристально на меня смотрела. Опа! Похоже, про неё говорили – два вершка. Новоиспечённая сестрёнка. Личико красивое. В потёмках, правда, особо не разглядишь, но не крестьянское какое-то, более вытянутое. Глазищи большие, почти чёрные, оттенок не уловить. Пучки тёмно-серых волос в разные стороны торчат. Она мне взъерошенного воробушка напоминает. Смешная.

      Я улыбнулся:

      – Машка.

      Ох как взвился этот воробушек! И зачирикал с сумасшедшей скоростью, периодически подпрыгивая на месте:

      – Я же говорила, говорила! Меня он обязательно узнат. Он не сможет меня не узнат! Уж кого-кого, а меня он всегда узнат. Я ни вот столечки не боялась, ну ни вот столечки!

      – Уймись, балаболка. – Тётка стояла, уперев руки в бока, но на лице её играла улыбка.

      Сестрёнка на секунду замерла, а потом резко пододвинулась ближе и положила ладошки мне на грудь.

      – Мишка, как я исполохнула[7], что ты умрёшь. Ты не думай, я не верила в это ни капельки. Я и Боженьку всё время молила и тянула тебя к себе по совету бабы Софы. Но боялась, не дозовусь, не услышит Боженька. У него дел тьма-тьмуща, да и ты сказал, совсем уходишь. Зачем ты так сказал, зачем? – Она легонько ударила своим кулачком по моей груди.

      – Уймись! Слаб он ещё, – уже сердито рявкнула лекарка. – Будешь кулаками махать – уйдёт опять, не дозовёшься.

      У сестрёнки на глаза навернулись слёзы. Она положила голову мне на грудь, обняла ручонками и стала тихонько всхлипывать. Тётка тяжело вздохнула и отошла к печке, а я серьёзно задумался над словами девчушки. Где же прежний владелец тельца и какова причина его исчезновения? Когда читал книжки о попаданцах, как-то это мимо сознания проходило: исчезли и исчезли, срослись с новым телом – и флаг им в руки. А сейчас, понимая, насколько эта малышка любит ушедшего, я завидовал. У меня, к сожалению, не было ни брата, ни сестры.

      Куда он пропал? Связан ли его уход с болезнью? Почему говорил, уходит навсегда? Сам ли ушёл? Если сам, тогда что могло послужить такому решению? Надо в дальнейшем попробовать всё это выяснить.

      А сестрёнка у меня ничего такая. Боевая.

      Э-э, Саша, местный приём тебя, конечно, слегка огорошил, но ребёнка следует успокоить.

      – Маш, – я потрепал сестрёнку по вихрам, – поверь, теперь я никуда не уйду.

      Она подняла голову. Глазищи блестят чёрными угольками.

      – Правда?

      – Правда. Если и пойду куда-нибудь надолго, то тебя с собой возьму.

      Заплаканное личико осветилось улыбкой.

      – Ой, Мишка, я так рада, так рада! Ты не представляшш, как я вся извелась…

      Машка продолжала тараторить, а я с удивлением прислушивался к своим новым ощущениям. Кажется, я начинаю воспринимать, по сути, незнакомого мне человека именно как сестру. Странно, она ведь намного младше моих детей из той жизни, а я вроде бы уже люблю эту шебутную малявку.

      Вот и ещё один плюсик