Набег. Алексей Витаков
Читать онлайн книгу.
христианскими именами называть. А не пойми, не разбери. Но ты, паря, от меня далеко не отходи. Я ведь перед твоим погибшим батей за тя ответ держать должен. Он у меня, считай, на руках Богу душу отдал. Смешные наши отцы были. Только мой вот тебе в деды годится. А всё одно: ты Версалий Матвеевич, а я Бакчисрай Лукич.
– Есть такой Бахчисарайский фонтан. – Савва подошел так тихо, что Гмыза и Буцко от неожиданности вздрогнули.
– Во-во оно самое! – Гмыза почесал затылок, сдвинув на глаза папаху. – Денек жаркий сегодня намечатся!
– На все воля Божья! Что-то пока янычар с мушкетами не видать. Значит, дядька Пахом хорошо встретил гостей.
– А я-то гляжу некоторых казаков недостает. – Гмыза прищелкнул беззубым ртом. – Ай да Тимофей Степаныч. Ну-ну. Вона как решил атаман. Послал отряд казаков задержать басурмана.
– Верно мыслишь, Гмыза. – Монах вытер рукавом рясы еще не отошедшее ото сна лицо.
– А то я первый день на войне. Сам вчерась видел конников. С чего бы отправлять две или около того сотни на тяжелых конях? Явно не без надобности. Только бы я вот так не сообразил, как Степаныч.
– А ты бы как сообразил? – Буцко вмешался в разговор, всем своим грузным телом подаваясь вперед, едва не наваливаясь на собеседников.
– Да тихо ты! Задавишь ведь, бес свиной! – Гмыза выставил локоть. – Как бы я сообразил. Да вот не знаю. На то у нас атаман Тимофей Степаныч!
– А не Бахсрай Лукич! – Буцко не удержался от реплики.
– Какой Бахсрай? Туго слышишь? Бакчисрай. Понял? Полено с зенками!
Савва, не выдержав, захохотал чуть не в голос. «Экие вы дети еще малые!» – подумал он про себя и пошел к бочке, чтобы умыться.
А Буцко с Гмызой еще долго препирались, причем со стороны было совершенно непонятно, когда полушутливый тон переходит в рассерженный, когда они смеются и тепло подзуживают друг друга, а когда готовы схватится за дубье. К этим противоречивым отношениям двух излегощинцев все окружающие давно привыкли и никогда не вмешивались в их перепалки.
Глава 7
Лагута еле сумел разлепить глаза. Попытался пошевелиться. Чуть не закричал от боли. Он лежал на животе. Окровавленное лицо упиралось в чьи-то неестественно вывернутые ноги. С невероятным трудом приподняв и повернув голову, он понял, что почти полностью придавлен тушей коня. Боль была глубоко в голове, а тело ничего не чувствовало. Так сильно затекло и онемело под невероятной тяжестью. Снова пошевелился, и опять боль до разноцветных брызг в глазах. Но уже меньше. К любой боли можно привыкнуть. Или боль попробовать приручить. Так говорил когда-то его отец, знаменитый Гуляй Башкирцев. Когда Лагута пошевелился в третий раз, откуда-то сверху на него побежала тонкой струйкой вода. И вновь слова отца. Никто не сможет тебе помочь, если сам не проявишь волю или желание. Вода бежала из пробитого турецкого бурдюка прямо на затылок. Тут же стало значительно легче. Ему очень повезло. От удара конским копытом он отлетел на несколько шагов и упал