Там, в оголённом осенью лесу,

      Рябины гроздья, красные на сером.

      А я тебе в ладонях принесу

      Тепло лучей до оттепели первой,

      Крик журавлей для скомканной души,

      Что вдаль летят, перекликаясь мило.

      Растрачивать всё это не спеши,

      Так, чтоб надольше радости хватило.

      Куда-то сердце рвётся в неба высь,

      Не за теплом – за светлыми лучами.

      И только шелест говорит: «Очнись»,

      Тот самый шелест листьев под ногами.

      На этом перепутье мы с тобой,

      Так повелось, не говорим ни слова.

      И этот лес дарует нам покой,

      Даёт возможность намолчаться вдоволь.

      Всю жизнь с тобой, но нет, не в этот час…

      Живём такими разными мирами.

      И лишь одно объединяет нас

      Сегодня – шелест листьев под ногами…

      Ни предать, ни соврать, непостроенное не разрушить.

      Разгулявшись по чувствам, как по неисполненным нотам —

      Он смотрел ей в глаза, но заглядывал в самую душу.

      Он дарил ей тепло и ещё непонятное что-то.

      То, что не описать никакими хмельными словами,

      То, что не оставляет сомнений, даруя беспечность.

      И, качнувшись, она вдруг к щеке прикоснулась губами.

      И вдвоём унеслись, не сговариваясь, в бесконечность.

      Это то, что когда-то назвали порывом желаний,

      Безрассудством, взаимностью и неуёмностью страсти.

      Не искали они, потому не нашли оправданий.

      И раскрасилось небо в цветные и сочные краски…

      Мир дарил им друг друга, и мир забирал их обратно,

      Но за счастья глоток эту жизнь они благодарили.

      Не жалели, что это мгновенье уйдёт безвозвратно.

      Может, были грешны, но греха так и не сотворили…

      Забыто всё, осталось только имя.

      Расселась память тихо по углам.

      Никто, мы знаем, в этом не повинен,

      И зло берёт к несказанным словам.

      В последний раз хватило полуслова

      Остатки протокола соблюсти.

      Нет, не сегодня. Ты была готова.

      Причину только стоило найти.

      Нам не хватило полууваженья.

      Я заблуждался, стоя на своём.

      Так получилось, не было терпенья,

      А тут, прости, виновны мы вдвоём.

      Нам не хватило даже полумеры,

      А иногда и просто помолчать.

      Вот так и жили – без тепла, без веры,

      Стараясь на своём всегда стоять.

      Сказала мне, что я уже не нужен.

      Захлопнуть дверь и навсегда уйти

      В промозглую погоду, в грязь, по лужам

      И лишь молить, чтоб не сошлись пути.

      К чему вся эта жалкая бравада?

      В