Кукушкины детки. Олег Давыдов
Читать онлайн книгу.
в Чехословакию, где она работала у немецких колонистов, которые выбросили ее умирать на помойку, когда она заболела плевритом. Маму подобрала и выходила одна чешская семья по фамилии Хгртдина.
Сестру в это время воспитывала бабушка. И Илюшу впоследствии тоже. От пережитых страданий Анна Иванна сделалась самой настоящей ведьмой. От нее ничего нельзя было скрыть – она все знала, и в понимающем взгляде ее был безумный огонь, от которого нету спасенья. Если ты провинился, она молчит – выдерживает тебя в предвкушении муки неизбежного наказания, пока ты сам наконец всего не расскажешь. И тогда все равно тебя накажет без скидок. Это была такая тоска… И еще она очень любила пугать. Перед смертью, когда она только лежала и ничего давно уже не говорила, Илюша вошел как-то к ней и вдруг услышан мяуканье. Он вначале лишь удивился, а потом, когда увидел бабушкин взгляд – злой и хищный – бросился в ужасе вон. И она ему кыхнула вслед. Он боялся ее даже когда она была уже в могиле, – как вспомнит, так сразу тоска. Она ему постоянно являлась во снах, его преследовал старческий запах. Однажды, выйдя на кухню, он увидел умершую бабушку. Она улыбнулась, заковыляла навстречу. Не доходя двух шагов, вдруг выхватила нож и замахнулась им… Илья не дал бабушке заколоть себя, и она зарычала. Ни слова – только рычание. Бабушка слабая, рычит от бессилия – жалко ее. Горько заплакала, когда из левой парализованной руки ее выпал нож. Она меня чуть не съела.
КОЕ-ЧТО И ТЕБЕ ПЕРЕПАЛО ОТ ХАРАКТЕРА БАБУШКИ
Подлинным субъектом семейной истории может быть только род, а не отдельные члены его, которые есть всего лишь результат расчленения рода инструментом анализа. Мы с этим нашим инструментом уже настолько срослись, что иначе даже глядеть не умеем – видим одни только частности и не видим за деревьями леса. А если копнуть в глубину – раны, нанесенные осколками гранаты прапрадеду Ильи по офицерской бабушкиной линии, вышли на теле праправнука в виде родинок. Эти раны продолжают болеть, отягощают наследственность рода. Илья может и умрет-то от ран, полученных его прапрадедом в Севастополе в несчастную Крымскую кампанию 1854 года. И в этом смысле он именно носитель идеи рода. Родинки – знаки судьбы, отметки пути рода во вселенной. Если, конечно, рассматривать род как единое целое живое существо, а восходящих членов его – как некие проявления сущности, невидимой телесными очами.
Отец намекнул в письме: дело далеко не исправимое, а очень опасное. Надо приехать проститься. Но я не очень-то поверил. Ехал, чтобы обрадовать мать своим присутствием, ободрить, делал даже как будто какое-то одолжение…
И вдруг вот она – лежит на диване с воспаленным отекшим, ужасным заплаканным смятым лицом – смотрит и не узнает. В этот момент как раз под ней меняли мокрую простыню. Дух в комнате страшный – зима, и окна запечатаны. Так она жалобно стонет, и – вдруг визг дикого зверя… За два месяца так измениться, превратиться в наполовину