Двадцать пятое число.

      В декабре пишу письмо,

      Посвящая Рождеству,

      О надеждах, чем живу.

      Я, Земля, космополит:

      За тебя душа болит.

      И для встречи Рождества

      Подобрать хочу слова,

      Краскам – жизненный резон

      И раскрасить горизонт.

      Для какой же главной цели

      Свечи веры душу грели?

      Для меня Отец-Господь,

      Укрепляя дух и плоть,

      Предназначил к осмысленью

      Христианское ученье.

      Вифлеемская звезда

      Осветила мне года

      Третьего миллениума —

      И Христа, и Ленина.

      Через время лишь Христос

      До меня венец донёс.

      И я горд и даже рад

      Тем, что мой духовный брат

      Носит царские одежды

      Цвета власти и надежды.

      Рад, что мой родной отец

      Передал и свой венец,

      И наследных два венца —

      Суть начала и конца.

      Христианская мораль

      Держит эту вертикаль.

      Вдохновенье, героизм

      Трудовой и романтизм

      Никогда хулить не гоже.

      Я, пацан с нахальной рожей,

      Не ходил в калашный ряд,

      Беднота – горбушке рад.

      Счастлив был и во дворах

      Мяч гонял. В одних штанах

      Бегал в баню и в кино,

      В школу тоже заодно.

      Лишь когда подрос, уже

      Заиграла спесь в душе —

      Стал у родича просить

      Шмотки модные купить.

      Танцы! Танцы! Танцы!

      Мы, счастливые засранцы,

      В школах нехотя учились,

      А страной своей гордились.

      После бешеной войны

      Достижения страны

      Были колоссальны.

      Выражаясь фигурально:

      Стоит руку протянуть —

      Вот он, рай, почти что тут…

      В магазинах, кстати, да,

      Есть одежда и еда.

      И ещё Отчизной всей

      Покоряем Енисей

      И космические дали…

      Правда, есть, как у медали,

      И другая сторона,

      За фасадом – не видна.

      Жизнь крестьянская: в избёнке

      Деревянной без Бурёнки

      На селе негоже жить.

      Только как селянам быть,

      Если голодна страна —

      Революция, война…

      Гегемон решил: спасут

      От беды ударный труд

      И коммуны, а народ

      Сельский, может, через год

      И уж точно через два

      Благодарные слова

      Скажет партии родной.

      Так что, пахарь дорогой,

      Ты на общий каравай

      Всё,