Голем. Густав Майринк
Читать онлайн книгу.
но Человек видит в себе Голема, ощущает себя Големом, и поэтому Атанасиус Пернат пытается изготовить новый магический предмет, камею, который и освободит его. Конечно, такое видение себя в качестве своего же двойника во многом обязано эффекту кинематографа, когда ты оказываешься внутри кинозала и как бы видим теми, кто смотрит на тебя с экрана, но такое признание личной судьбы как дробной, явленной на экране, в сновидении, стало общим местом для многих произведений XX века. Имя Ата-насиуса Перната, кстати, отсылает к Афаназию Кирхеру, ватиканскому ученому XVII века, знатоку каббалы и изобретателю волшебного фонаря – прототипа кинематографического аппарата.
Чтение «Голема» в наши дни – это без преувеличения лучший способ вспомнить главные поворотные моменты искусства XX века: развитие детектива и триллера, сериала со множеством странных героев и кино о путешествии во времени, но также и появление экспрессионизма, сюрреализма, беспредметного искусства, обоснование психоанализа и квантовой физики. Проходя через лабиринт этой книги, неожиданно выброшенные в ее новые измерения, мы узнаем многое, что не узнали бы, просто читая бестселлеры, и прежде всего – какая отвага стоит за всеми этими поворотами XX столетия. Скромный писатель раскрывает нам горестный XX век как эпоху смелости, и благодарить за это мы начинаем уже с первых страниц.
Александр Марков, профессор РГГУ
Голем
I. Сон
Лунный свет падает на край моей постели и лежит там большой сияющей плоской плитой.
Когда лик полной луны начинает ущербляться и правая его сторона идет на убыль – точно лицо, приближающееся к старости, сперва покрывается морщинами и начинает худеть, – в такие часы мной овладевает тяжелое и мучительное беспокойство.
Я не сплю и не бодрствую, и в полусне в моем сознании смешивается пережитое с прочитанным и слышанным, словно стекаются струи разной окраски и ясности.
Перед сном я читал о жизни Будды Готамы, и теперь на тысячу ладов проносятся в моем сознании, постоянно возвращаясь к началу, следующие слова: «Ворона слетела к камню, который походил на кусок сала, и думала: здесь что-то вкусное. Но не найдя ничего вкусного, она отлетела прочь. Подобно вороне, спустившейся к камню, покидаем мы – ищущие – аскета Готаму, потеряв вкус к нему».
И образ камня, походившего на кусок сала, вырастает в моем мозгу неимоверно.
Я ступаю по руслу высохшей реки и собираю гладкие камешки.
Серо-синие камни с выкрапленной поблескивающей пылью, над которыми я размышляю и размышляю и все-таки не знаю, что с ними предпринять, – затем черные, с желтыми, как сера, пятнами, как окаменевшие попытки ребенка вылепить грубую пятнистую ящерицу.
И мне хочется отбросить их далеко от себя, эти камешки, но они выпадают все у меня из рук, из поля зрения моего не могу их прогнать.
Все камни, которые когда-либо играли роль в моей жизни, встают и обступают меня.
Одни,