Штормовой день. Розамунда Пилчер
Читать онлайн книгу.
стала устраиваться на временные работы и наконец поступила к Стивену Форбсу.
– Вам там нравится?
– Да. Нравится.
– А сколько вам лет?
– Двадцать один год.
Мэгги опять улыбнулась и, удивленная, тряхнула своими длинными волосами.
– Сколько же всего вы успели, – сказала она без всякого сочувствия к моей печальной участи и даже с легкой завистью. – В двадцать один год я краснела в подвенечном платье с обтягивающим лифом под старой, пропахшей нафталином вуалью. Я вовсе не такая уж традиционалистка, но у меня есть мама, которая придерживается традиционных взглядов, а я очень ее люблю и привыкла ей угождать.
Я сразу представила себе мать Мэгги и сказала, прибегая к удобному клише, так как не могла придумать ничего лучше:
– Ну да, люди разные бывают.
В эту минуту мы услышали скрежет ключа в замке – это вернулся Джон, и больше мы не возвращались к теме матерей и семейной теме вообще.
День был как все другие, за одним приятным исключением. До этого в четверг я допоздна задержалась на работе со Стивеном – хотела закончить январскую инвентаризацию, – и в качестве вознаграждения он в это утро дал мне отгул, свободные часы до обеда. Я потратила их на уборку квартиры (что заняло никак не больше получаса), сделала ряд покупок и отволокла в прачечную ворох одежды. К половине двенадцатого я закончила все свои домашние дела и могла, надев пальто, не спеша, прогулочным шагом двинуться в направлении работы, намереваясь часть пути проделать пешком и, может быть, где-нибудь перекусить, устроив себе ранний обед до прихода в магазин.
Был один из тех холодных, тусклых, промозглых дней, когда кажется, что темнота никогда не отступит. Поднявшись по унылой и мрачной Нью-Кингс-роуд, я повернула на запад. Здесь каждый второй магазин торгует либо антиквариатом, либо подержанными кроватями и рамами для картин. Все эти магазины я, по-моему, знала наизусть, но внезапно мое внимание привлекла лавка, которую я раньше не замечала. Фасад ее был выкрашен белой краской, витрины окаймлены черным, а от начинавшейся мороси их защищал уже приспущенный красно-белый навес.
Я подняла глаза, чтобы посмотреть, как называется лавка, и прочла имя «ТРИСТРАМ НОЛАН», выведенное над дверью аккуратными черными заглавными буквами. По обеим сторонам двери в витринах были выставлены всякие упоительные разности, и я приросла к тротуару, изучая содержимое витрины, подсвеченное многочисленными лампами, горевшими внутри лавки. Мебель была по большей части викторианская – заново обитая, отреставрированная и отполированная. Диван в чехле на пуговицах, с широкой каймой и на резных ножках; шкатулка для рукоделия; бархатная подушка с изображением болонок.
Я заглянула за витрину, в самую лавку, и там-то увидела эти кресла вишневого дерева – парные, с овальной спинкой, на гнутых ножках, с розами, вышитыми на сиденьях.
Мне их безумно захотелось. Именно безумно. Я тут же представила их у себя дома и отчаянно пожелала, чтоб так и было. Секунду я поколебалась. Ведь это же не лавка