Рубин из короны Витовта. Николай Дмитриев
Читать онлайн книгу.
его приобрести… Только вот цена… Кстати, а сколько пан за него хочет?
– Много хочу, – решительно заявил Гайда.
– Ну много, так много… – с самым безразличным видом согласился Соломон и начал доставать из стоявшего рядом со стулом сундучка большие серебряные талеры.
Искоса наблюдая за поведением шляхтича, Соломон выложил на стол десятка три монет, но потом, заметив насмешливую ухмылку шляхтича, добавил ещё пяток и нарочито вздохнул.
– Э, нет, – фыркнул шляхтич, и в его голосе прозвучала насмешка. – Я человек слабый. Мне цену украшения в талерах не поднять. Они, сам видишь, серебряные, тяжёлые…
– Но это хорошая цена! – честно округлил глаза Соломон.
– Ну ты… Меняла паршивый! – неожиданно грозно рявкнул на Баруха Гайда. – Ты из меня дурака не делай. Камень этот украшал тюрбан самого турецкого паши, которого я зарубил в честном поединке! И это, можешь мне поверить, было главным украшением его наряда. А он был дорогущий! Так что, плати золотом.
– Как золотом? – растерялся Барух, который никак не ожидал такого от простоватого на вид шляхтича, но всё равно попробовал настоять на своём. – Я говорю правду, моя цена хорошая…
– Хорошая, значит? – Гайда резким движением забрал со стола камень и чётко, со значением, заявил: – Или ты, паршивый меняла, даёшь мне настоящую цену в цехинах[16], или, чёрт бы тебя побрал, я сам еду в Нюрнберг!
Сразу сообразив, что шляхтич вовсе не шутит, Соломон, который уже давно прикинул настоящую цену камня, теперь испугался, что может упустить такой случай, снова полез в сундук, поспешно вытянул оттуда тугой кожаный мешочек и послушно стал доставать из него золотые монеты…
Бывший вертопрах отчаюга-студиозус Иоганн Эгер солидности ради сменил собственное имя на Гебер. Теперь он стал настоящим алхимиком и жил на Златой улочке в Праге, сняв там под лабораторию и жильё каменный полуподвал, причём большую часть этого тесного помещения занимал кирпичный очаг, над которым висел широкий вытяжной раструб.
Под стеной громоздился шкаф с полками, заставленными всякими склянками, ретортами, горшочками и бутылями. Немного в стороне приткнулся дубовый стол с бумагами и светильником, а рядом на стенку Гебер повесил нарисованный на доске знак мышьяка в виде закрученной спиралью змеи. На оставшемся пространстве теснились рукомойник и убогая лежанка с придвинутым к ней грубоватым стулом.
Зато рядом с очагом стояли небольшой мех, массивная ступка, из которой торчал тяжёлый пест, подставка с весами, чашки которых чуть колебались от гулявшего по подвалу сквозняка. Центр маленького рабочего столика занимала глиняная миска с каким-то тщательно растёртым веществом, а сам алхимик неотрывно следил за внушительных размеров ретортой, гревшейся на огне, где уже что-то, переливаясь разными цветами, булькало и парило.
Одет Гебер был подстать своей берлоге. Алхимик кутался в халат, на отворотах которого красовались тайные знаки, его голову
Венецианская золотая монета.